Итак, теперь вояж становился все более и более протяженным: Стокгольм – Ленинград – Москва – Париж – Мадрид – Малага.
В Париже Веннерстрем встретился с американскими друзьями, не имея никаких скрытых целей. Пока его совесть была чиста. Да и ничего примечательного для него во французской столице не происходило. Был, правда, один момент. Одно небольшое событие, вроде бы весьма незначительное: Стиг стал свидетелем работы радиолюбителя. Молодой американец раздобыл себе совершенное оборудование. Он был большим энтузиастом, к тому же обладал уже приличным опытом. Однажды швед зашел к нему и долго наблюдал в действии, как тот общался с любителями из разных стран, даже далеко за пределами Европы. Такая радиосвязь показалась весьма заманчивой.
Прежде всего, внимание привлек приемник – «Халикрафтер» последней модели. С поразительной избирательностью он мог очень легко разделять близко расположенные станции. Кроме того, был почти нечувствителен к помехам. Стиг представил себя в роли радиолюбителя, занятого постоянным прослушиванием в Стокгольме. До этого трудности возникали именно с избирательностью и помехами. Значит, стоило заиметь такой радиоприемник, чтобы избежать проблем с настройкой.
Радиолюбитель пытался отговорить полковника от покупки, ссылаясь на дороговизну. Но дело было не в цене. Эффективность – вот что существенно интересовало Веннерстрема. А сумма все равно будет отнесена на счет Центра.
В результате он убедил себя, что покупка необходима, и через некоторое время приобрел в Стокгольме «Халикрафтер», оправдываясь тем, что хотел бы изредка слушать радиолюбителей и по возможности примкнуть к их кругу. И действительно слушал – ему это было интересно. Однажды даже поймал своего американского друга из Парижа, подключившись к его работе. Что касается русской станции, то она бралась так хорошо, что казалось, будто Стиг слушает ее по телефону.
В Мадриде Веннерстрем знал абсолютно точно, что надо делать, чтобы выполнить задание Центра за минимально короткое время. Стиг просто-напросто прямиком отправился в штаб американского командования, где чувствовал себя как дома, и разыскал знакомого, который занимал должность, больше всего соответствовавшую будущим планам шведа. Знакомый, конечно, страшно удивился, когда полковник возник перед ним, словно джин, выпущенный из бутылки: ведь визит не был оговорен заранее. Но Стиг выпалил скороговоркой, что счел своим долгом заглянуть и поприветствовать, так сказать, накоротке, поскольку оказался поблизости…
В штабе, разумеется, нашелся обстоятельный отчет об условиях проживания в Мадриде, и это не вызывало у Стига сомнений, что он встретился как раз с нужным человеком. Штаб он покидал с подаренным американцем экземпляром документа, и был очень доволен результатом.
Час «работы» – и задание выполнено. Играючи спасены несколько ценных для отдыха дней!
Наконец, Малага – конечный пункт поездки. Солнце, море, отдых! Средиземное море – голубее и заманчивее, чем когда-либо. «Мое море», – думал Стиг.
Рассеянно и безмятежно он просмотрел подробное руководство, описывающее жизнь в Мадриде. Отпечатанное, точнее, откатанное с восковки всего несколько месяцев назад, оно было вполне современным и представляло собой подробное разъяснение трех основных проблем, с которыми столкнется иностранец.
Прикинув, как поступить, Веннерстрем решил не посылать фотокопию в Центр. Лучше переработать руководство так, чтобы его американское происхождение не просматривалось. А в Москве поверили бы, что он сновал как челнок по всему Мадриду не меньше недели. С улыбкой счастливый агент отложил эту работу на «потом». Она могла подождать до возвращения в Стокгольм. Испанское солнце было очень ласковым, а это не способствовало рабочему настроению.
Глава 30
По возвращении в родную столицу Веннерстрем застал Ющенко в предотъездном настроении. Их связь прекращалась, потому что Ющенко переводили в советское посольство в Вене. Это обстоятельство сыграло в последующем определенную роль. По его информации, на замену должен был прибыть генерал-майор Виталий Никольский. В своих мемуарах Веннерстрем высказывал глубочайшее сожаление, что именно этот человек попал в неприятное положение через два года при его разоблачении. Как он считал, новый связник не был профессиональным разведчиком и принадлежал к той категории генералов, которые в силу сложившихся обстоятельств на какое-то время оказываются в должности военных атташе.