– Что «вместе»? – грозно вперилась я в него.
– У вас же складно получается… А я вам аванс отдам… – неумело соблазнял он.
– Нет! – я сразу пресекла попытки втянуть меня в свальный грех совместного творчества.
– Почему? – безнадежно спросил он.
– Не могу, – обрубила я концы. – Завтра улетаю. Мне, между прочим, тоже отпуск положен, Вячеслав Иванович. Летом не сложилось, хоть теперь на солнышке погреться. Пока муж в отъезде…
– Это где же? Греться-то? Конец ноября… Вроде как не сезон… – Рикемчук глядел уже задумчиво и отстраненно, как вслед перелетным птицам.
– В Индию. На Гоа. Там всегда сезон – лето, переходящее в лето.
Он вздохнул, закрыл папку и спрятал недоношенный плод своих творческих усилий в рабочий стол.
– Ну, ни пуха ни пера, – пожелал он мне на прощание.
Как накаркал…
Разговаривали мы с Рикемчуком два дня назад, а казалось, в какой-то прошлой жизни. Теперь у меня была одна забота – вернуться бы обратно, на Родину. Со мной здесь такое приключилось, что, похоже, отрезало все пути назад.
Где-то я прочитала, что побережье Гоа – место особое. Десять дней прожить в этом зеленом раю – мало, а если больше, захочется остаться навсегда. Мне оставаться совсем не хотелось, но выбора у меня, похоже, не было. Каждый мой день проходил в бесплодном ожидании. Я ждала ЕГО. Ждала с тех пор, как приехала на Гоа. Мне казалось, что я навечно обречена смотреть в даль, как Ярославна на крепостной стене. С одной лишь разницей – Ярославна ожидала своего князя. А я ждала СЛЕСАРЯ.
По российскому опыту знала, что слесаря можно ждать долго. Но если в России поэт больше, чем поэт, то в Индии, слесарь больше, чем слесарь. В первый же день я потеряла ключи от гостиничного сейфа. А в сейф, как водится, по приезде положила деньги, обратные билеты на самолет, ключи от дома, медицинскую страховку и… свои надежды на прекрасный отдых в Incredible India… При себе я оставила только триста рупий.
Меня обокрали в ближайшей же фруктовой лавке, где я присмотрела невероятный ананас. Я не могла наглядеться на это огромное желтое чудо в перьях-листьях. Такой плод мог вырасти только в садах Эдема. Я бережно держала его в руках, положив кошелек у кассы и блаженно прикрыв глаза, вдыхала запах нежный, как от губ гурии, вкусившей нектар.
Потом началась суровая проза – ананас у меня в руках остался, а вот кошелька и след простыл. Кто его стянул, торговец не видел, а может, сам и стащил, пока я, как последняя дура, наслаждалась ароматерапией.
Но в тот миг я еще не сильно переживала. В пропавшем кошельке лежали те самые триста рупий и ключи от сейфа. Последнее, конечно, было неприятно. Потому что на ресепшен сразу по приезде я заметила грозную табличку: «За потерю ключей от сейфа – штраф пять тысяч рупий». Сто долларов в переводе на международный эквивалент. Не хотелось, конечно, за здорово живешь лишиться ста баксов, но что поделаешь. У меня оставалась еще тысяча с лишним. На эти деньги в Индии можно жить долго, счастливо и вернуться в магазин – судьбе назло купить тот самый злополучный ананас.
Я поспешила в отель. Взволнованно, путая английские и русские слова, рассказала о своей беде – попросила открыть сейф. Пока моим ненаглядным ананасом не насладились другие. Сотрудница отеля внимательно выслушала меня и, грустно улыбнувшись, сказала:
– It’s impossible…
– Что невозможно? – не поняла я: – Открыть сейф? Почему? Нет клерка, у которого второй ключ?
Дело в том, что сейф в отеле был необычный. Открывать его полагалось двумя ключами. Один был у служащего, другой – у владельца ячейки. Я была уверена, что есть и третий, запасной. На тот случай, если растяпа-турист, вроде меня, лишится своего ключа.
– Вот!
Она достала из ящика ключ от моей ячейки и, словно дразня, повертела им перед моим носом.
– А еще один? – нетерпеливо спросила я.
Сотрудница что-то залопотала на таком англо-индийском наречии, что перевести его я была не в силах.
Видя мою растерянность, подошел еще один клерк и на сносном русско-английском все объяснил. Запасного ключа в отеле нет. Никогда не было и быть не может. Иначе каким образом отель может гарантировать сохранность денег, если ключей будет видимо-невидимо? Я его слова перевожу вольно, но смысл был именно такой. Теперь, чтобы открыть мою дверцу, взамен потерянного, надо сделать новый ключ.
– Делайте! – согласилась я.
– No. Наша, – ткнул он в себя пальцем, – не можно…
– А кто может?