Никаких стрижек больше! Отрастит ниже задницы и с распущенными ходить станет. Перед глазами мелькнул образ обнаженной девушки, укрытой белокурым водопадом, и чудище внутри взвыло так, что чуть не оглох.
Варг поморщился, с трудом осаживая взбесившегося зверя. Виски прошило обжигающей вспышкой мигрени, и боль перетекла в затылок.
Пора с этим кончать!
Перехватив тонкие запястья одной рукой, второй придавил малышку к креслу и впился в нежный изгиб шеи.
— А-а-а!
Девичий визг схлестнулся с утробным воем зверя. В рот хлынула кровь, и по суставам протянуло огненной плетью, запуская начало трансформации
Нет! Нельзя!
Разжав зубы, Варг толкнул кресло так, что оно опрокинулось вместе с девчонкой.
А в горле пряной сладостью растекался вкус крови. По-особенному яркий, ароматный…. И боль вдруг стихла — тварь успокоилась, смакую несколько жалких капель. Что за херня?!
Пока мозги в порядок приводил, омега наутек бросилась. Чуть не прощелкал, до того шустро у двери оказалась.
— Нет-нет! — заверещала пойманной птичкой, когда малютку поперек талии схватил и одним движением на плечо забросил.
— Замолкни, — хлопнул по упругой заднице.
Уже видел отпечатки ладони на ней, но потом — когда связь окрепнет. Метка оборотня — это не просто шрам, а связь по всем уровням. Из искры возбуждения раздует пожар похоти и подстроит вкусы девчонки под его нужды. А он любил, когда партнерша полностью зависима и готова вообще на все.
— Пустите, я сама, — залепетала малышка, стоило шагнуть в коридор.
Да, надо бы спустить омегу на пол, но ощущение живой тяжести странным образом успокаивало тварь. Чудовище притихло, осторожно принюхиваясь к добыче.
Тонкий запах химии резал сверхчувствительное обоняние. Дешевая дрянь! Он почуял тонкий флер препарата еще в кафе. Обычный оборотень внимания бы не обратил, но не тот, кого год за годом натаскивали различать даже самые слабые запахи. Иначе — долгая и болезненная смерть.
Варг еще раз хлопнул малышку по ягодицам. Та опять взвизгнула, и на ее писк из двери высунулась пьяная морда.
— Э, ты, бы-ы-ык, куда нашу Алёнку…
Одного взгляда хватило, чтобы ублюдок с воем за голову схватился и по стене сполз. Тварь оживилась, требуя устроить зрелище перед самкой — раскатать смельчака в кровавое тесто и в хлам тут все разнести, но Варг мимо добычу понес. Чем скорее притащит в особняк — тем лучше.
Омега притихла. Напряглась вся, и в воздухе потянуло тонким ароматом слез. Разговоры утешительные разводить не стал. Выплачется сейчас — потом меньше реветь станет.
— Ай-ена, ай-ена! — ударил в спину детский голосок.
Да что за херня?! Свалит он из этого бомжатника или нет?
Варг раздраженно обернулся.
За ним ковыляла совсем еще мелкая девка. Чумазая, в одежонке драной, а за приоткрытой дверью маячила фигура женщины. Но помогать мамашка явно не спешила.
— Дашенька! — ойкнула омега на его плече. — Пустите! Пустите… ох, пожалуйста!
Заюлила всем телом, а он только крепче сжал.
— Опуси Ай-ону! — налетела на него мелочь.
Взъерошенная, злая, а у самой в глазах ужас плещется.
Варг лениво оглядел ребенка. Заморыш в линялом платье. Один щелчок — и в стенку влипнет. А девка на плече выкручивается ужом. То отпустить требует, то Дашеньку эту домой отправляет.
Мать твою, а это уже начинает утомлять. Варг резко оскалился, показывая клыки. А потом схватил мелочь за плечико, крутанул на сто восемьдесят и лёгоньким хлопком по пятой точке придал ускорения. Ребенок с ревом кинулся обратно.
По его спине рассыпалась дробь ударов.
— Ты… ты… ты чудовище! — визжала омега, пока он нес ее к машине. — Ублюдок конченый!
Варг открыл машину и сгрузил добычу на пассажирское сидение.
— Ты совершенно права, детка, — прорычал с ухмылкой и шарахнул дверью.
Все, теперь в особняк.
Тяжелые капли барабанили по плечам и спине. Из лейки кипяток шарашит — от пара продохнуть невозможно, а озноб никак не отпускает. Трясет, словно лист осиновый.
Алена нервно слизнула упавшую на губы каплю. Соленая.