Но все же оставаться в подобном мире Панину совсем не хотелось. Его полностью устраивала прошлая жизнь, а зона комфорта не позволяла заглядывать дальше тех мечтаний, что посещали молодого человека в минуты безделья. И никогда он не представлял себя ни могучим воином, ни магом, ни тем более королем. Ему вполне хватило бы дорогой машины, уважения окружающих, верной спутницы жизни и возможности путешествовать по теплым краям.
Потому он и произнес:
– Если ты создал Портал, через который я попал сюда, то можешь сделать это снова, верно? Возврати меня обратно! Пожалуйста. У меня на Земле остались родители, друзья, учеба. Да там вся моя жизнь!
Герин лишь покачал головой.
– Я не могу. – Ответ Максу не понравился. – Чтобы связать два измерения, необходимо слишком много энергии, которой у меня больше нет. Ты можешь поискать, конечно, Разлом реальности, но шанс попасть именно туда, куда тебе нужно, весьма невелик. Впрочем, – Герин пожал плечами, – ищущий всегда найдет. Пока же… добро пожаловать в мир меча и магии!
Ра’Лосс со скорбью оглядывал место бойни, не в силах поверить своим глазам. Почти две сотни лесных братьев погибли в битве с людьми. Но в противовес потерям дар’дахов и кентавров людей полегло значительно меньше. Рыцари, закованные в магическую броню, выделялись на фоне леса чужеродными пятнами, а сам лес…
От вида разнесенных в щепки деревьев и вырванных с корнем кустов у Ра’Лосса в груди вскипал гнев. Сколько лесных духов было уничтожено просто так! Сколько бессмертных аур ушло навсегда из этого мира!
– Мы пришли слишком поздно, – сокрушался эльф, и по щекам его текли слезы. Раньше ему казалось, что подобного произойти не может. Только не здесь, не в Священном лесу!
Люди нарушили договор, вначале уничтожив погранотряд, а затем отправив к богам столько братьев и сестер эльфа, что ему хотелось выть от досады. В этом измерении смерть легко настигала бессмертных дар’дахов, несмотря на близость к Разлому, через который просачивалась сила их родного мира, Вериди’Сильва.
Возле Ра’Лосса на месте трагедии собрались уже свыше семи дюжин его собратьев, и оглядывали они оскверненную рощу с чувством боли и ненависти. По их лицам было ясно: они не успокоятся, пока павшие не обретут отмщение. Кто-то должен заплатить за содеянное, и трупы храмовников не могли служить утешением. Ведь эти существа – всего лишь люди, которые и так умерли бы, спустя двадцать, сорок или шестьдесят лет! Жалкий срок, особенно в сравнении с той вечностью, что отведена лесному народу.
К Ра’Лоссу подошел Хаар’Иннар, облеченный жизненной мудростью друид, чей возраст перевалил уже за полторы тысячи лет. По слухам, этот дар’дах успел побывать в десятке измерений и всегда благополучно возвращался на родину. По-отечески он положил руку на плечо Ра’Лоссу. Тот не противился, хотя и понимал, что сейчас последует призыв не терять головы.
– Я чувствую твой гнев, брат, но Святое царство куда сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Они отбросили однажды даже армии Бездны.
– И что с того? – огрызнулся Ра’Лосс. – Мы так же побеждали демонов, и не один раз!
– Верно, – не стал спорить друид, – но лишь на своей земле: там, где с нами сила богов. А здесь… здесь властвует Эркалот.
– Но договор!..
– Будем надеяться, – произнес старец, – что его нарушило не все человечество на Землях Скарга, а лишь отдельные люди. Именно им и следует отплатить.
– Да… – глухо выдавил из себя Ра’Лосс, глядя на изломанные, вырванные с корнями деревья. – Отплатить. Жестко и безжалостно! Пусть познают всю боль, которую они причинили нам сегодня!
– Будь уверен. – Голос Хаар’Иннара был тверд. – Я уже взял след того человека… кажется, женщины… устроившей здесь это бесчинство. Ниточка силы ведет к заброшенному замку, башни которого скрыты листвой. Мы доберемся до убийцы, а также до всех людишек, посмевших осквернить нашу территорию. Ни один из них не покинет этого леса живым!
Оглушительная неудача не заставила Герина отчаяться. Конечно, потеря Великих артефактов сильно нарушила планы странника, но за двести лет своих скитаний он научился стойко держать удар. Апатия овладела сознанием Проклятого лишь ненадолго, после чего он стал думать, как исправить положение.