Кивнула. Мне и правда резко захотелось пить. Приняв из его рук стакан, обратилась в слух.
— Он не верит, что я очень тепло к нему отношусь. Иначе давно бы стер в порошок заносчивого мальчишку. Чтобы все, что он разворошил, улеглось. Чтобы он не натворил еще глупостей из-за своих тупых амбиций, сделай так, чтобы он уехал. Здесь все разрулит Давыдов, а вы отлично проведете время в отпуске.
— А если он не согласится? Или я не захочу? Мне вообще вставать нельзя! — осмелела и даже повысила голос на этого неприятного скользкого типа.
— Вы стоите друг друга, — хмыкнул он. — Могут быть проблемы, девочка. Ты не знаешь, во что влез твой парень и каких людей потревожил, — он на минуту замолчал. — Впрочем, решать вам. Это мой последний жест доброй воли. Больше помощи не будет.
— Помощи? Да если бы не Вы…
— Если бы не я, он давно бы сдох в своей камере! — рыкнул он и добавил уже спокойнее: — Не говори ему об этом. Пожалуйста, — уже спокойнее. — Не хотите уезжать? Сделай так, чтобы он никуда не лез. Пусть занимается семьей. Учится любить и ценить то, что у него есть, чего он добился собственным трудом и головой.
— Я попробую, — ответила честно, ведь сама хочу этого не меньше.
— И, Ксения.
Подняла на него взгляд.
— Пусть помирится с матерью. Она сильно переживает.
Мои глаза стали просто огромными. О своих родителях Максим не говорит. Обещал, но пока это так и осталось за кадром. Не лезу, чтобы не бередить что-то больное в его душе. Карпов мне улыбнулся и подмигнул.
— О том, что это сказал я, ему тоже лучше не знать, — мужчина глянул на пиликнувший мобильник. — Ну вот, — довольно улыбнулся. — Жди, скоро примчится. Не болей, — махнул рукой на прощание и, аккуратно прикрыв за собой дверь, оставил лишь массу вопросов.
Подпрыгивая на кровати от нетерпения, совершенно забыв об этом странном разговоре, я стала готовиться к встрече. Дотянулась до тумбочки, вытащила из нее косметичку и расческу. Глянула на себя в маленькое круглое зеркальце и ужаснулась. Под глазами синяки, кожа сухая и бледная, губы полопались. Красотка! Долго пытаюсь привести себя в порядок, чтобы не напугать своего мужчину. Чтобы не оттолкнуть. Грязные волосы заплела в тугую косу, чтобы это было не так заметно. Тональным кремом скрыла темные круги, намазала бальзамом губы.
— Так-то лучше, — подмигнула собственному отражению.
— Ты шикарна, детка! — услышала с порога урчащие нотки, вызывающие толпы мурашек по моему телу.
Сердце моментально зашлось в бешеном ритме, когда я увидела его. Замученный, небритый, похудевший. Мой!
— Привет, малыш, — с невероятным теплом шепчет Макс и целует в губы.
Мои руки тут же оказались на шее любимого мужчины, и я сама сделала этот поцелуй ярче, глубже, вкладывая в него все свои эмоции, показывая, как сильно соскучилась. Его сильные руки бережно сжимают талию. Его зубы чуть прикусывают кончик языка. Максим прерывает поцелуя тяжело дыша.
— Как же я соскучился… — хрипло шепчет, пытаясь восстановить дыхание.
— Мне не верится, Макс, — по моим щекам текут слезы радости.
— Тише, маленькая. Тебе нельзя плакать, — он вытирает слезы большими ладонями. — Как вы тут без меня?
— Плохо, — сжимаю его руки так крепко, как могу, чтобы никто больше не забрал. Чтобы он не исчез.
Максим улыбается и задает вопрос:
— У тебя был гость?
— Да, — глупо скрывать то, что он знает и так.
— Расскажешь, что хотел этот урод? — Макс снова напрягся.
А я рассказала. И про то, что Карпов просил уехать, и даже про то, чтобы мой мужчина помирился с мамой. Последнее его особенно не обрадовало, но он кивнул и даже пробормотал:
— Хорошо.
— Что «хорошо», Макс? — трясу его за плечо, вырывая из каких-то тяжелых мыслей. — Ну, Ма-а-акс!
— Ничего, — звучит обреченно. — Но в одном Семен Михайлович прав. Тебе нужно уехать.
— Еще чего! — фыркнула в ответ.
— Я почему-то так и думал, — Макс рассмеялся. — Двигайся.
А меня не надо долго просить. Он устроился рядом, положил теплую ладонь мне на живот и снова ушел в свои мысли. Мне осталось лишь устроиться на груди любимого мужчины и слушать его дыхание.