Проснулся, её нет. Трубку не берет. Нашёл записку, вроде выдохнул, а потом она пропала. Её потеряла охрана и телефон выключен! Парни быстро сориентировались и нашли, сообщив мне, что моя женщина сидит в кафе с каким-то мужиком. Одноклассник, вспомнил, она ведь пыталась вчера отпроситься. Я запретил.
Невыносимая!
И к моменту, когда Ксюша вернулась домой, я был просто на грани. Злость, ревность, раздражение от того, что она снова не послушала, всё решила сама, хлестали через край. Чуть не сорвался. Но тут малышка шарахнула меня новостью о беременности, окончательно выбив из колеи. Всё, что я смог в этот момент — уйти. А тут привет от Карпова прилетел, что хрен отмоешься просто так.
Я ждал, что он выкинет что-нибудь. Это было предсказуемо, ведь его взяли за жопу и органы стали разбираться с предоставленной мной информацией.
Грохну суку, когда все закончится! Достал! Мне домой надо! Там моя девочка думает, что я испугался, бросил её. Моя маленькая язва беременна!
Ударил ногой по переднему сиденью, за что тут же получил с локтя по морде.
— Ой, упал, — ржет тип, что сидит рядом, глядя, как по моим губам стекает кровь.
— Урою, — не выдержал.
— Да ты сдохнешь раньше, — ржет второй.
Только жестко усмехаюсь. Это мы еще посмотрим.
Меня рвёт на части, кровь кипит. Сжимаю кулаки в наручниках за спиной и закрываю глаза. Нужно держать себя в руках. Иначе будет хуже. Потому я просто дышу. Ровно. Медленно. Н о это нихуя не помогает!
— Нервничаешь? — снова лыбится один из оперов, когда мы подъезжаем по нужному адресу.
— Не советую нарываться…
Смотрю ему прямо в глаза. Мужик не выдерживает и отводит взгляд.
— …Ещё больше, — заканчиваю фразу и выхожу из машины, останавливаясь у борта, широко расставив ноги.
В мрачном изоляторе меня кинули в одиночку и оставили наедине с собой.
Плохо! Очень плохо!
Срываюсь и со всей дури бью кулаками о покрашенную в прошлом тысячелетии темно-зелёную стену. Отшелушивающаяся краска летит в разные стороны, кулаки стерты в кровь, а меня все не отпускает.
Трясёт так, что вдох сделать больно! Мне нужно к ней. Мне нужно домой! Сказать, что я рад ребенку. Чтобы она не сделала глупость на эмоциях, подумав, что они не нужны мне.
А-а-а..... Бля!
Снова удар за ударом и без сил на грязный пол, уткнувшись лбом в согнутые колени. Нужно отдышаться и взять себя в руки. Нельзя показывать свою слабость. Сожрут!
На негнущихся ногах дошел до койки со страшным шерстяным одеялом, на которое даже садиться противно, не то что лечь. Но сидеть на полу и отморозить себе яйца еще хуже, потому, пересилив брезгливость, все же опустил задницу на это недоразумение. Уперся локтями в колени, спрятал в ладонях лицо.
— Моя девочка, я выберусь отсюда. Совсем скоро. Не вздумай делать глупости, — шепчу в пустоту.
Звук собственного голоса помогает немного прийти в чувство. Нужно поговорить с ней. Понимаю, что беспределить тут будут по полной, и позвонить, скорее всего, не дадут, но чем черт не шутит.
Устало поднимаюсь, подхожу к серой металлической двери с зарешеченным окошком и со всей дури стучу в нее, привлекая внимание. Минут через пять заветная створка открылась, и в окне показался молодой парень в форме.
— Начальство позови, — стараюсь говорить совершенно спокойно.
— Не положено, — заявляет это чучело.
— Давай ты не будешь мне рассказывать о том, что мне положено, а что нет! Ты знаешь, кто я?!
Парень отрицательно мотает головой. Улыбаюсь так, что он отшатывается, но быстро берет себя в руки. Походу, сынок чей-то повинность отбывает, иначе не понимаю причины его нахождения здесь.
— Послушай меня, пацан. Меня зовут Шевцов Максим Эдуардович.
В его глазах понимание того, что он влип.
— Я сейчас узнаю, — сдуло, даже створку не закрыл.
А я вернулся на кровать, но ложиться не стал. Голова раскалывается, нервы гудят. Нужно позвонить. Услышать ее голос, тогда я смогу мыслить здраво. На себя плевать, я выйду отсюда, но сколько времени это займет, вот в чем вопрос. А Ксюша… Блядь! Даже думать об этом не хочу. Снова подорвался с кровати. Нервы просто прожигают во мне дыры, требуя выхода. Оказалось, что вовремя. Дверь открылась и в камеру вошел пожилой мужчина без лычек в обычном зеленом камуфляже. Только вот дяденька этот совсем непрост. Я знаю, кто он, и мне совсем не нравится мое положение.