– Неужели с орешками? – Из всех видов сладостей Дезире больше всего на свете обожала пропитанный ромом шоколадный бисквит с орешками.
Роман ухмыльнулся.
– А как же иначе?
Дезире чувствовала, что вот-вот уступит, а Роман, казалось, все знал наперед.
– Я ничего не понимаю. Что с вами стряслось, скажите на милость? Может быть, вас околдовал Санта-Клаус?
– Ничего подобного. – Роман поднял руку, по-прежнему держа ладонь Дезире в своей, и поцеловал кончики ее пальцев. – Мы с тобой скверно начали, Дезире. И я признаю, что во всем виноват только я один. Сейчас я просто пытаюсь загладить свою вину.
Снова и снова Дезире подумала о том, до чего же сложный человек этот Роман Фалконар. Как ни хотелось ей верить его словам, какое-то смутное чувство все же предостерегало ее, что делать этого не следует.
– Вы просто-напросто пытаетесь затащить меня в постель.
– Это тоже входит в мои планы. – Неожиданно «
Роман совсем по-мальчишески улыбнулся. Господи, до чего же он был хорош в эту минуту! – Ты на редкость привлекательная женщина, Дезире. Любой мужнина в здравом рассудке отдаст все, что у него есть, чтобы заняться с тобой любовью. Но давай пока что не будем спешить и перестанем думать, что нам делать дальше. Тогда, если мы в конце концов окажемся в постели, это произойдет лишь потому, что оба пожелаем подобного исхода. Что ж, звучит вполне логично и разумно.
– Кажется, в этом году я действительно не откажусь от елки, – сдалась наконец Дезире.
– Я знал, что рано или поздно ты согласишься. Наблюдая, как Роман быстрым шагом направился к своему «порше», Дезире внезапно поняла, что и наполовину не устала так, как ей казалось десять минут назад.
Сперва Дезире почему-то решила, что он привез ей небольшое, аккуратное деревце, которое можно будет без особых хлопот установить на столике в прихожей. Но она ошиблась – еще никогда в жизни Дезире не доводилось видеть такую огромную елку.
– Как видно, ты не любишь останавливаться на полпути, – заметила она два часа спустя. Все это время, как и обещал Роман, она просидела на диване, прихлебывая щедро приправленный мускатным орехом глинтвейн, разлитый Романом в стеклянные кружки. – Мне кажется, эту елку можно поставить на главной площади города.
Роман повернулся к ней, держа в руках замысловатую фигурку из дутого стекла, которую собирался повесить на одну из верхних лап елки.
– Тебе не нравится? – огорченно спросил он, глядя на Дезире с верхней перекладины высокой стремянки. Две нижние ветви пришлось срубить, но верхушка все равно упиралась в потолок гостиной.
– Все чудесно. – Такой замечательной елки Дезире еще никогда не видела. – Просто она чуть-чуть великовата.
– Понимаешь, среди других елок она казалась мне гораздо меньше. – Роман спустился со стремянки и критически осмотрел благоухающее морозной свежестью дерево, затейливо украшенное дорогими игрушками ручной работы. – Пожалуй, ты права: я и в самом деле перестарался.
Огорченное выражение его лица так сильно отличалось от хмуро-недовольной гримасы, которую Дезире привыкла видеть, что девушка почувствовала, что просто обязана его утешить.
– Когда я была маленькой, я мечтала как раз о такой елке, – тихо призналась она.
– Правда? – Роман обрадовался, что сумел наконец угодить ей. – Послушай, – нерешительно проговорил он, словно его только что посетила какая-то мысль, – можно попросить тебя об одном одолжении?
Дезире и не помнила, когда в последний раз чувствовала такой покой и умиротворение.
– Даже и не знаю, вправе ли я тебе отказывать, – пробормотала Дезире. – Особенно после того, как ты привез мне эту елку... – Она выключила верхний свет, и мягко мерцающее огоньками гирлянд дерево показалось в полумраке еще величественнее.
– Дело в том, что в этом году дом моих родителей включен в Праздничную экскурсию по домам города. Ты наверняка знаешь, что для посетителей там обычно играют музыканты и распевают хоровые группы.
Дезире кивнула, недоумевая, к чему он клонит.
– Ну, и так получилось, что мама уговорила меня сыграть на саксофоне во время этой чертовой экскурсии. Я забросил музыку с тех пор, как окончил колледж, и мне будет очень приятно, если в группе моральной поддержки окажется кто-то еще, кроме моих родителей. Ну, что скажешь?
Дезире не знала, чему больше удивляться – тому ли, что Роман когда-то профессионально занимался игрой на саксофоне, или же тому, что он приглашает ее в дом своей матери.
– Знаешь, у меня нет слов. Он обнял ее за плечи.
– Просто скажи «да», и все.
Этот спокойный и уверенный в себе мужчина в джинсах и свитере, который привез ей чудесную елку, игрушки, глинтвейн, шоколадный бисквит и даже несколько дисков с романтическими мелодиями, был совершенно не похож на издерганного обитателя того большого и зловеще пустого дома.
– Признавайся, что ты сделал с настоящим Романом Фалконаром? – шутливо потребовала Дезире.
– Он перед тобой.
– Тогда что за тип огрызался на меня в твоем доме? Не иначе как злой двойник?
– Можно сказать и так, – пробормотал Роман, обращаясь больше к самому себе, чем к Дезире. Помолчав, он вздохнул, сожалея, что все так запуталось. Он и сам никак не мог понять, что же с ним такое происходит. – Мне следует перед тобой извиниться. – Он коснулся руки Дезире. – В последнее время я вел себя очень скверно. Но торжественно обещаю исправиться.
Дезире опустила взгляд на их переплетенные руки, и внезапно ей подумалось, что еще никогда в жизни она не чувствовала себя в такой безопасности.
– А могу я узнать, что же все-таки заставило тебя измениться?
– Ты – крепкий орешек, Дезире Дапри. – Ладони Романа нежно обхватили ее лицо, глаза их встретились.
– Такая уж у меня жизнь... Роман немного подумал.
– Пожалуй, ты права. – Недавно он посетил библиотеку и разыскал все подробности о смерти родителей Дезире и последовавшей за этим битве в гражданском суде. – Послушай, если тебе не хочется выполнить мою просьбу, то ничего страшного, – сказал он ровным тоном, хотя на самом деле с трепетом ждал ее решения. – Но я бы чувствовал себя увереннее, если бы ты была рядом. Мне даже кажется, что ты не пожалеешь.
– Я всегда мечтала о свидании с музыкантом, – ответила Дезире с тихим смехом, который напомнил Роману о звоне серебряных колокольчиков. Возможно, для него еще не все потеряно.
Глава 12
Только безнадежный зануда мог не поддаться очарованию веселого рождественского настроения, царившего в великолепном особняке Фалконаров, размышляла Дезире, прихлебывая шампанское и любуясь роскошными залами. Построенный в популярном в конце прошлого века на юге США стиле, где смешались разные направления, дом потрясал воображение.
Туристы, облаченные как в вечерние платья, так и в потертые джинсы, бродили из одной комнаты в другую, восторженно ахая и вертя головами.
Кроме того, на празднике было немало местного народа. Исполнители рождественских гимнов, одетые так, словно только что сошли со страниц произведений Диккенса, распевали веселые песенки, переходя из зала в зал. В громадном вестибюле особняка, где стояла елка высотой не менее шестнадцати футов. Роман присоединился к джазовому ансамблю, исполняя на своем альт-саксофоне затейливые вариации на темы известных шлягеров.
На нем сегодня снова был смокинг, как и в день благотворительного аукциона. Однако сейчас он выглядел намного спокойнее: часто и непринужденно улыбался, а его черные как смоль волосы растрепались так, что Дезире хотелось пригладить их.
Мелодия окончилась, и Роман обменялся несколькими словами с другими музыкантами. На лице его появилась хитроватая улыбка, и Дезире только теперь заметила ямочку на щеке Романа. Он осмотрел зал, отыскивая Дезире, а встретившись с ней глазами, озорно подмигнул ей.
– Потрясно, – проворковала женщина, стоявшая рядом с Дезире, когда Роман снял смокинг и бросил его на крышку длинного концертного рояля.