Я понимаю, что Тео прав: я должна выбраться отсюда и сообщить Лео и его семье о том, где именно держат оборотней. У них больше сил и возможностей противостоять этим людям. Они смогут помочь Тео, смогут вытащить его отсюда. Но сердце так отчаянно ноет и болит. Я не хочу уходить и оставлять Тео здесь одного. Вдруг они его убьют?
– Отпусти её! Сам отойди от решётки к стене, – кричит Марк, выглядывая из-за военных.
Тео на его окрик реагирует слишком остро – он скалится и рычит утробно.
– Иди на хрен, ублюдок!
Зло поджав губы Либерман отдаёт приказ одному из военных:
– Приложи зверёныша.
Мужик в форме поднимает ружьё и стреляет. Дротик со снотворным впивается Тео в ногу и он, пошатнувшись, вскидывает на Марка по-настоящему звериный взгляд. Он начинает трансформироваться и в следующую минуту в клетке уже стоит огромный лев.
Красивый, прекрасный, мой лев!
Он бросается на решётку и так жутко рычит, что у меня каждый волосок на теле дыбом встал. Я ещё никогда не видела его таким – по-настоящему опасным хищником.
– Стреляйте в него! Уложите эту тварь! – орёт Марк.
А дальше начинается настоящий ужас: военные выстреливают в него из всех ружей, дротики один за одним впиваются в могучее тело моего льва. Он рычит, отчаянно пытается устоять на ногах, но сила снотворного лекарства берёт своё – лев заваливается на бок и падает на пол.
От собственного крика я не слышу, как ко мне подбегает Марк, что-то говорит и пытается оттащить меня от клетки, за которую я вцепилась онемевшими пальцами.
Моё сердце болит и рвётся на части глядя на неподвижное тело льва на полу.
Сволочи! Как они могут быть настолько жестокими!
Ненавижу!
– Пойдём отсюда, Алиса. Пойдём, мы должны уходить.
– Отпусти…, – сквозь слёзы стону я. Но, когда он не унимается, вспыхиваю и зло шиплю сквозь зубы: – Отстань от меня! Ты – чудовище! Я тебя ненавижу.
К нам подошёл незнакомый мужчина с аккуратной седовласой бородкой и с интересом посмотрел на меня.
– Уведи её отсюда, Марк, – произнёс он сухо.
Либерман сразу же подхватил меня под мышки и потащил к выходу из подвала.
Глава 48
– Ты совсем дура?! Зачем ты пошла туда? – закричал на меня Марк, втолкнув в распахнутые двери лифта.
– Ты настоящий монстр, Марк Либерман, – смотрю на него испепеляя ненавистным взглядом. – Как вы можете держать этих людей в клетках? Это не законно!
– Они не люди, Алиса, они – звери.
– Сам ты зверь! Чудовище! – выплёвываю презрительно. – Они намного лучше тебя. Намного человечнее. Они не издеваются и не мучают людей. Не держат их в клетках. Они не такие как мы, да, но разве из-за этого они не имеют права на жизнь? Скажи мне? Что за варварские понятия!
– Ты сама не понимаешь о чём говоришь. Этих зверей нельзя равнять с людьми. Мы – высшие существа. А они – просто ошибка природы.
Я смотрю на Марка и совсем не узнаю его. Откуда столько спеси и возвышенного величия. Того и гляди скоро на голове корона засияет.
– Я вот только одного понять не могу – почему ты так его защищаешь?
– Тебе этого не понять.
Когда двери лифта открылись, я отпихнула Марка плечом и по коридору направилась в свою палату. Он пошёл за мной.
Войдя внутрь, я сразу же распахнула шкаф в поисках своих вещей, которые оказались аккуратно сложены на одной из полок. Достала одежду и, бросив её на кровать, повернулась к Либерману.
– Где дедушка? Он здесь, в лаборатории?
– Нет, он поехал к нам домой, отдохнуть. Приедет только утром.
– Мне нужно ему позвонить. Ты дашь мне телефон?
– Зачем? – Марк прищурился. – Куда ты собралась, Алиса?
– Я хочу уехать отсюда. И не говори, что за мной надо наблюдать. Со мной всё в порядке. Я абсолютно здорова.
– Алиса, я не думаю, что это правильное решение. У тебя была серьёзная травма головы. Тебе ещё как минимум неделю показан постельный режим.
– Я же сказала: со мной всё хорошо. Я отлично себя чувствую, – сложив руки на груди сверлю мужчину хмурым взглядом. – Я хочу домой, Марк. В Россию. Я не хочу участвовать в этом… беспределе. И не хочу, чтобы дедушка в этом участвовал. Это слишком жестоко, низко… не по-человечески.
Выдохнув, отвела взгляд в сторону.
Надеюсь, что он мне поверил. Я сегодня же должна отсюда выбраться. Как можно скорее. Пока они совсем не замучили Тео и всех остальных. Я уверена, что Сэмюэль Макларен, самый главный лев из всех львов, обязательно сможет им помочь. Если не он, то кто?
У Либермана зазвонил телефон. Он вынул его из кармана брюк и приложил к уху.
– Да, слушаю. Уверены? – Марк нахмурил брови и бросил на меня странный взгляд. – Хорошо, я понял, – Он убрал телефон обратно в карман и произнёс сухо: – Прости, Алиса, но пока тебе всё же придётся остаться здесь. Я предупрежу об этом Степана Петровича.
С этими словами он вышел из палаты, а потом послышался щелчок и сигнальный писк электронного замка.
Он что, запер меня? Серьёзно?
Бросившись к двери, я дёрнула за ручку, но та не поддалась.
Вот, гад!
Дёрнула ещё раз и ещё, а потом вовсе – со всей силы начала долбить по ней ногой.
– Марк, открой дверь. Выпусти меня! Марк! Вы не имеете права удерживать меня здесь силой. Слышишь? Это противозаконно!
Дверь так и осталась заперта.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Что же мне теперь делать?
***
– Проходите, Степан Петрович. Сейчас я всё расскажу, и мы сможем всё обсудить, – сквозь сон раздался голос Марка.
Я вздрогнула, быстро приподнялась на кровати и потёрла сонные глаза. Почти до утра не могла толком уснуть одолеваемая роем мыслей в голове. Даже не знаю, когда уснула.
Увидев дедушку, я тут же соскочила с кровати и бросилась к нему в объятия.
– Деда, Марк не выпускает меня отсюда. Запер в палате, как какую-то преступницу, – уткнувшись носом ему в грудь начала жаловаться я. – Что это вообще за беспредел! Дедуля, я хочу домой.
Дед бросил на Марка вопросительный взгляд, мол, что здесь происходит.
– Сейчас я всё объясню, – деловито сообщил Либерман. – Степан Петрович, оказывается, Алиса нам вчера соврала. Она сказала, что у неё не было интимной связи с оборотнем, но…, – Марк сложил руки на груди и посмотрел мне прямо в глаза. – Вчера вечером пришли дополнительные результаты анализов. Уровень ХГЧ в твоей крови значительно превышен. Это может говорить только об одном – ты беременна. Алиса, ты знала об этом?
Я напряжённо закусила губу.
Неужели это действительно правда? Я беременна?
Эта мысль буквально оглушила меня. И теперь я не знаю, что мне делать: радоваться или… Боже, что же мне делать?!
На самом деле я просто в полной растерянности. Но, какой бы диссонанс это знание не внесло в мою жизнь, одно я знаю точно – этот ребёнок плод нашей с близнецами страсти и любви. А значит – он заведомо любимый и желанный. Я просто не смогу его не любить. Нет, мне кажется, я уже его люблю.
Эта внезапная мысль, словно солнечный лучик пронизывает меня насквозь и согревает изнутри благостным теплом.
– Нет, – честно ответила я.
– Тогда почему ты солгала?
– Потому что моя личная жизнь никого не касается. Я не обязана перед тобой отчитываться.
Либерман прищурился.
– Отец ребёнка, это тот оборотень, который сейчас в подвале?
Я молчу, но мне кажется, Марк и так уже всё понял – слишком уж довольное у него выражение лица. Он сейчас похож на ликующую обезьяну, заполучившую наконец желанный фрукт.
А вот дедушка отреагировал крайне резко и эмоционально.
– Убью зверёныша! – вспылил он. – Как он вообще посмел к тебе прикоснуться? Он тебя принудил?
– Деда, перестань. Меня никто ни к чему не принуждал.
Но дедушка меня будто не слышит, начинает нести какую-то чушь.
– Марк, что нам теперь делать? Этот плод может как-то навредить Алисе? Он ведь не человек, так? Скрещенная ДНК, смешение генов, возможные мутации… Нет, это неприемлемо. От плода нужно избавиться.