— Это означает, что ты выступаешь против аменокаля, — сделал резкое заключение Акамоук. — Это так?
Аркани бросил на него быстрый взгляд. Вежливость повелевала ему принимать Акамоука в качестве гостя у своего костра. Он налил чай из металлического чайника в чашку так, чтобы образовалась красивая полоска с пеной, протянул Акамоуку чашку, которую тот принял, не спуская глаз с Аркани.
Тот и не старался уклониться от его взгляда.
— Чего ты хочешь? — спросил Аркани.
Акамоук помолчал некоторое время, пока глотал обжигающе горячий чай.
— Что тебе сказал мудрец? — наконец пожелал узнать он.
— Об этом я сообщу аменокалю, и тот созовет собрание. А до этого ты должен проявить терпение.
Акамоук снова замолчал, однако на этот раз его молчание показалось Аркани угрожающим.
— Ты знаешь мое мнение, касающееся чужой женщины, — медленно проговорил он.
— Да, я знаю его, — ответил Аркани.
— Однако ты глух к нему так же, как и ко всем другим аргументам.
— Каким аргументам? — разозлился Аркани. — Потребовать выкуп или отправить ее одну в пустыню?
— Менахил понимает меня. — Акамоук хладнокровно продолжал глотать чай. — На твоем месте я бы еще раз все обдумал. Менахил настроен решительно.
— На что?
— Убить чужую женщину. Ей здесь не место. Никто о ней ничего не знает. Ее след затерялся в пустыне в трех днях пути отсюда.
— Ты сошел с ума! — взорвался Аркани. — Она ничего не сделала. Никто не имеет права убивать ее.
— Менахил думает иначе, и не один он так думает.
— А ты? — резко спросил Аркани.
— Я... — Акамоук сделал маленькую паузу и посмотрел на Аркани, сузив глаза, — я думаю, что не стоит убивать овцу, если не будешь есть ее мясо. Это пустая трата.
— Ты хочешь получить за нее деньги, — сделал вывод Аркани. — И ты всерьез думаешь, что французы пойдут на это?
Гость кивнул.
— Я думаю, что женщина достойна выкупа.
— И ты думаешь также, что французы не отомстят.
— Нет, я так не думаю, — возразил Акамоук. — Но у меня нет страха. У нас нет страха перед их местью.
— Не имеет смысла вызывать подобную схватку.
Акамоук выпил чай и резким движением поставил чашку на песок. Он наклонил голову, как хищная птица, глаза у него агрессивно сверкали.
— Ты неженка, Аркани. Эта женщина со светлой кожей совсем смутила твой дух. Однако ты ведь амаер, Аркани. Ты воин пустыни, гордый, свободный, независимый. Нет никого и ничего здесь, в этой бесконечной дали из песка и камня, жары и холода, света и тьмы, что вступит в единоборство с амаером. Все эти чужаки, жадно тянущие свои лапы к нашей стране, жалким образом погибнут. Они не смогут здесь жить. Мы — хозяева этой страны, и мы останемся ими навсегда.
Аркани медленно кивнул.
— А почему тогда ты боишься одной-единственной чужой женщины?
Акамоук минуту растерянно смотрел на него, затем резко вскочил на ноги. Быстрыми шагами он подбежал к своему мехари, взлетел в седло и стукнул ногами животное, которое, недовольно и громко ворча, поднялось.
— У меня страх не перед женщиной, Аркани, — крикнул ему Акамоук, — но перед тобой.
Глава 20
Последнюю ночь Дезире преследовал странный сон. Ей хотелось бы видеть Аркани. Однако в ее сне был Филипп.
Она могла четко разглядеть его лицо, как будто он стоял перед ней на самом деле. Его глаза печально и с упреком смотрели на нее. Дезире почувствовала уколы совести. Она была нечестна по отношению к Филиппу, хотя сама ни в чем не могла упрекнуть его. Он всегда хорошо обращался с ней, предоставлял ей свободу, которую она хотела. Редко в чем-либо упрекал ее, был современным, открытым человеком. То, что он беспокоился о ней и не хотел, чтобы она одна отправилась в опасное путешествие, говорило только в его пользу. Нечестно обманывать его даже мысленно. Взгляд у него был неясным и любящим. Дезире протянула к нему руки и начала приближаться шаг за шагом по каменистой почве пустыни. Ветер закрутил песок и закрыл покрывалом картину перед ее глазами. Фигура Филиппа расплылась. Потом картина изменилась. Коричневый костюм стал темным, ткань развевалась на ветру, подобно гандуре, голубое покрывало заслонило его лицо, глаза стали серыми с золотыми точками, а их взгляд сделался страстным, полным гордости и желания.
— Аркани!
С криком она проснулась и уставилась в сумерки кожаной палатки, ощутив привычный запах жира. Девушка не знала, прокричала она это имя только во сне или в действительности. Вход в ее палатку отодвинули. Аисса и Тедест засунули головы внутрь. Обе женщины смотрели на нее округлившимися глазами. По тому, как омрачился взгляд Аиссы, Дезире поняла, что она действительно выкрикнула имя Аркани, и прижала руку к своему бешено бьющемуся сердцу.
— Извините, — пробормотала она с чувством неловкости, бросив искоса взгляд на Аиссу. — Я увидела плохой сон.
Вероятно... Нет, совсем точно, от Аиссы не ускользнуло, что чувствует Дезире к Аркани. Была ли это ревность матери или же отказ принять ее, потому что она была чужой?
Чужой! Давящее чувство от того, что ее здесь только терпят, снова овладело Дезире. Может быть, сон был перстом судьбы, указывавшим на то, где действительно было ее место.
Во второй половине дня лагерь оживился. На верху гребня дюны Дезире заметила одинокого всадника. В ожидании она поднялась со своего места позади коврика из тростника, который служил защитой от ветра. Она прикрыла глаза ладонью. Мехари медленно спускался по склону, однако Дезире внезапно овладело сомнение. Всадник выглядел как все воины-туареги, мехари был совсем светлым, однако манера всадника держаться была другой.
— Аркани? — спросила она негромко.
Тедест, чистившая кожаную подушку перед палаткой, быстро взглянула и снова тут же опустила голову. Это не мог быть Аркани. Несколько детей с шумом побежали навстречу туарегу.
Разочарованная, Дезире снова заняла место за ковриком. Почему она с такой надеждой ожидает возвращения Аркани? Разве она не должна отгонять от себя любую мысль о нем?
Тедест принесла ей поесть, когда солнце склонилось к горизонту. На востоке цвет неба поменялся со светло-бирюзового на темно-синий. Начали мерцать первые звезды, борясь с угасающим дневным светом. Дезире безрадостно мешала деревянной ложкой в своей миске с пшенной кашей, горло у нее сдавило. Это ожидание, эта мука...
С трудом проглотив ложку каши, она старалась сдержать подступавшие слезы. Внезапно ей стало очень плохо.
Тедест украдкой бросала на нее взгляды. Когда Аисса поднялась, чтобы уйти в палатку, Тедест тоже встала, наполнила маленькую деревянную миску козьим молоком, подошла к Дезире, присела перед ней на корточки и дружелюбно улыбнулась, протягивая молоко.
— Аркани! — Она указала в направлении деревни.
Дезире резко вскинула голову.
— Он там? — удивленно воскликнула она и счастливая улыбка осветила ее лицо. — Аркани там?
Тедест испуганно прикрыла ей рот, затем сама приложила палец ко рту. Однако глаза у нее улыбались.
Дезире облегченно вздохнула. Аркани снова был здесь. Теперь ожидание подошло к концу. Он придет к ней. Она будет его ждать!
Была глубокая ночь, когда Аркани пришел. Тьма накрыла пустыню, как черный полог. Она не видела, как он пришел, но услышала это. В эти дни ее чувства обострились. Она отказывалась идти в палатку и ложиться спать. Тедест в конце концов вынесла ей еще одно одеяло.
Закутавшись в теплое шерстяное покрывало, Дезире сидела перед палаткой, прислонившись к коврику, защищавшему ее от ветра. Она долго смотрела на сверкающие звезды и следила за их движением по небосклону. Затем увидела темный силуэт, который казался еще чернее на фоне ночного неба.
Она взглянула на него, и от его присутствия дыхание у нее пресеклось.
— Аркани, — прошептала она взволнованно.
Она и не подозревала, что так сильно будет тосковать по нему.
— Я здесь, — ответил он так же тихо. Затем присел перед ней. Она почувствовала внезапно, как его рука касается ее руки, и ее кожа, казалось, вспыхнула огнем.