Они снова замолчали, и лишь еле слышный шелест песчинок, которые ветер гонял по пустыне, нарушал тишину. Голосов из лагеря больше не доносилось. Вероятно, мужчины легли отдыхать.
Аркани наклонил голову.
— Как ты чувствуешь себя сейчас, свободной или пленницей?
— В лагере я чувствовала себя пленницей, но сейчас я свободна.
— Ты думаешь, что ты свободна, — тихо заметил Аркани. — Вы утверждаете, что освободились от всех цепей, что вас ничто больше не связывает. Вы делаете, что хотите, как хотите и когда хотите, любите и разрушаете по своей воле. Вы сделали слова и картинки своими подданными, оставляете следы на земле, изменяя ее. Вы строите высокие дома из камня, делаете рельсы из стали. Я слышал, что есть люди, которые на большом шаре, наполненном горячим воздухом, летают по небу. Мир становится таким маленьким, что его вообще нельзя узнать. Вы уже разрушили его до того, как успели его увидеть. Ты не свободна. Ты пленница духа и презираешь то, что является основой жизни другого народа, потому что твой дух связывает тебя. Пока ты не освободишься от этого духа, ты никогда не будешь свободна.
Он поднялся и ушел. Дезире осталась одна и поняла, что это первый урок, который он ей преподал. Горький урок о свободе.
Глава 22
На следующее утро Аркани, казалось, забыл об их разговоре. О Дезире он тоже больше не заботился.
Она провела беспокойную ночь. Не только потому, что не привыкла спать под открытым небом. Укладываясь спать, она старательно убрала все камни вокруг, боясь не того, что они могут ее придавить, а того, что под ними окажется скорпион, как это уже случилось однажды. Казалось, что в этой части пустыни не живут даже скорпионы. Девушка забылась беспокойным сном. Слова Аркани все еще звучали в ее ушах, а мысли вращались вокруг этих слов и вокруг него. Его надменность и высокомерие в действительности были неукротимой гордостью и жаждой свободы. Туареги по праву могли проявлять заносчивость и высокомерие. Они вызывали у нее восхищение. Их женщины были очень красивыми, самоуверенными и очаровательными. Дезире снова почувствовала укол ревности, подумав о том, что рано или поздно Аркани выберет себе одну из этих красавиц. Нет, его выберет одна из этих красавиц. И, конечно же, заинтересованных тут немало.
Ночью она часто приподнимала голову и смотрела туда, где лежал Аркани. Он казался большим, темным узлом с тканями, лежал неподвижно под шерстяным одеялом, положив голову на роскошно расшитую седельную сумку. Было слишком темно, чтобы распознать, спит он на самом деле или бодрствует. По всей вероятности, он думает о ней гораздо меньше, чем она о нем. Может быть, ей стоит наконец прекратить бесконечно мечтать о нем?
Ранним утром, после того как мужчины совершили ритуальное омовение песком и пробормотали свою первую молитву, они снова разожгли костер и приготовили чай. Длительные чайные церемонии казались самым важным в жизни туарегов. Однако, проглотив чашку обжигающе горячего напитка, Дезире тотчас поняла, почему это так: ее тело пробудилось к жизни, тепло заструилось по жилам и прогнало оцепенение. Правда, руки, ноги и спина болели еще больше, чем накануне вечером, но она старалась изо всех сил не показать этого. Девушка получила равную со всеми долю лепешки, козий сыр и сушеные финики. Она пожевала их и успокоила свой бурчавший желудок.
Мехари оседлали и взвалили на них груз. Костер старательно затушили. Потом все всадники сели на верблюдов, и путешествие продолжилось.
К обеду дорога привела их к большому скоплению скал. До этого Дезире более или менее спокойно дремала на своем качающемся дромедаре, теперь внезапно почувствовала, что ей нужно спешиться. Между скалами виднелась узкая щель. Этот маленький каньон как будто приглашал ее. Дезире направила своего мехари к Аркани.
— Мы не могли бы ненадолго остановиться? — спросила она.
— Это неподходящее место для остановки, — возразил он. — Кроме того, мы должны до наступления темноты проделать определенный путь.
— Для меня это как раз хорошее место, — сказала она, не зная, как объяснить ему, что ей нужно. Для мужчин не было проблем справить свою нужду позади верблюда. Ей же было неудобно проделать то же самое в присутствии мужчин. — Я имею в виду, что другим не надо спешиваться с верблюдов.
Аркани тотчас понял и сделал рукой знак остановиться. Один из мужчин без меча соскользнул со своего верблюда и заставил мехари Дезире встать на колени. Девушка слезла с животного и исчезла между скалами. Она нашла идеальное место в углублении, заполненном чистым светлым песком. С облегчением вздохнув, она приподняла свою гандуру и присела. Спустя некоторое время у нее появилось чувство, что за ней кто-то наблюдает. Неужели эти нецивилизованные воины пустыни и в самом деле такие бесстыдные свиньи, что могут наблюдать за дамой в такой ситуации? В возмущении она обернулась... и закричала.
Позади одной из скал с острыми краями высунулось темное лицо и наблюдало за ней с добродушным любопытством. Голова была украшена кудрявой бородой и двумя кривыми рогами, будто у дьявола.
При крике Дезире голова исчезла, и одновременно птицы поднялись откуда-то из-за скал и подняли оглушительный шум. Потом она услышала взволнованные голоса мужчин. Она быстро опустила свою гандуру и осталась стоять. Туареги подбежали с угрожающе поднятыми мечами и в удивлении остановились перед ней.
— Что случилось? — спросил Аркани и огляделся.
Дрожащей рукой Дезире указала на скалу.
— Там... там наверху... кто-то был.
Двое из мужчин поднялись на скалу и исчезли за ней. Вскоре они появились снова и крикнули что-то вниз. Минуту другие мужчины молчали, затем один из них начал смеяться, потом следующий, пока наконец все не разразились громким хохотом. Они засунули мечи в ножны и отвернулись.
— Что это? — нервно спросила Дезире.
— Это дикие овцы, — ответил Аркани, не переставая смеяться. — Вероятно, они не ожидали такой редкостной картины.
Девушка смущенно опустила глаза. Она опозорилась перед всеми. Торопливо забравшись на своего мехари, она поклялась, что ступит на землю пустыни только тогда, когда настанет время ночного отдыха. Присоединившись к цепи дромедаров, она впала в дремоту.
Остальная часть дня прошла без особых происшествий. Когда они сидели вечером вокруг костра, мужчины наливали пенящийся чай в чашки такими же точными размеренными движениями, как и накануне. Это был постоянно повторяющийся ритуал, как пробуждение солнца утром и его захватывающий заход вечером, как появление сверкающих роскошных звезд ночью и ослабление холода перед рассветом.
Чаем наслаждались медленно, как будто время для путешественников ничего не значило. Каждый из них выпивал по три чашки, и чай восстанавливал в них то, что днем вытянул «небесный палач» — все пожирающее солнце. Вообще время, казалось, неразрывно связано с пустыней. Пустыня была бесконечной, таким же представлялось и время. Мужчины, одетые в голубое, двигались с той же медлительностью, что и мехари. Казалось, ничто не может заставить их торопиться или волноваться. Дезире никогда не видела у них ни одного быстрого или нервного движения. Иногда ей хотелось самой иметь возможность воспринимать окружающее с таким же полным пониманием. Но она не принадлежала к племени туарегов, а была парижанкой со всеми ценностями старой христианской Европы. Если она и прожила часть своей жизни — значительную часть, как она сама считала, на Востоке, — она все же не могла сбросить с себя свое происхождение, как змея сбрасывает кожу.
Дезире внезапно обнаружила, что Аркани нет больше в круге сидящих. Она уже научилась различать мужчин по росту, походке, окраске голубых тканей. К тому же она узнавала мужчин не по лицам, а по ногам. Но сейчас ей не нужно было смотреть на ноги, чтобы установить, что Аркани больше не сидел между ними: он был самым высоким среди воинов пустыни.
Девушка медленно поднялась и стала прогуливаться вокруг. Никто не обращал на нее внимания, никто не мешал ей. Теперь она была абсолютно уверена в том, что она не пленница и, вероятно, никогда ею не была. Может быть, Аркани хотел при помощи этой маленькой хитрости обратить ее внимание на себя? В конце концов воины в голубом постоянно стремились к тому, чтобы женщины замечали их, хотели нравиться женщинам, казаться им особенно мужественными и воинственными.