Аркани обращался с ней вежливо и уважительно. Внешнее высокомерие прикрывало его неуверенность и нервозность. Он не хотел жениться на ней, не мог этого сделать. Никто из его семьи и его народа не одобрил бы его женитьбу на неверной. Марабу также дал ему это понять. Конечно, он никогда не сделал бы того, что могло повредить его народу, а люди боялись злого влияния чужих людей.
Французы были захватчиками, завоевателями, носителями чужой культуры. Аркани владел их языком, но только для того, чтобы не позволить им подчинить себя. Он хотел понимать, что они говорят и планируют, чтобы предупредить их действия.
Однако здесь было нечто другое. К этому он был не подготовлен, и не имелось науки, на которую он мог бы опираться. Ее очарование смутило его разум, и он ощущал печальную тоску. В душе боролись два чувства: он хотел, чтобы это путешествие быстро подошло к концу и девушка снова исчезла из пустыни, и в то же время страстно желал, чтобы это путешествие длилось бесконечно. Он чувствовал, как в нем что-то разрывается и причиняет боль.
Тихая дрожь, подобная неясному дыханию ветра пустыни, пробегала по его телу, когда Дезире оказывалась рядом с ним. Его глаза искали ее, если он был уверен, что она не видит его, а то, что она за ним наблюдает, он замечал уже несколько раз. И, поняв это, она краснела и быстро отворачивалась. Смущение девушки приводило его в восторг, и он изо всех сил старался, чтобы этого не заметили другие.
Склонность к любовным играм была впитана им с материнским молоком, и в нормальных случаях Аркани ухаживал за женщинами своего племени с той же страстью, что и другие мужчины. Всегда находилось время для маленьких представлений, чтобы добиться милости женщин. Кель тугулмуст[17] были мастерами поэтического искусства, музыки с ее чарующими мелодиями, игры глазами.
Однако как же ему свататься к Дезире? Она не понимала гармонических звуков его языка, не чувствовала очарования музыки, не понимала жестов и взглядов, символов и намеков.
Должен ли он вообще к ней свататься? Разум запрещал ему это. Его племя никогда бы не приняло ее к себе. А без племени, без семьи ни один туарег в пустыне не выживет. Однако его сердце, душа, тело говорили совсем другое. Та тоска, которая заставляла его уходить в пустыню, влекла его и к Дезире. Он ощущал удовлетворение, внутренний покой, утешительное тепло рядом с ней, и в то же время — боль в сердце.
Когда путешественники останавливались вечером на отдых и готовили постель на ночь, они с Дезире сторонились друг друга, как будто оба чувствовали, что могут открыться их чувства, если они столкнутся. Юноша и девушка старались избежать этого.
Снова и снова Аркани рисовал знаки и линии на песке, и снова и снова оракул показывал дурное предзнаменование. Было нехорошо так пытать судьбу. Он закутался в свои одеяла, положив роскошный меч рядом. Непреодолимая любовь мучила его, но он ни на минуту не забывал, что в первую очередь он воин пустыни.
Дезире физически чувствовала напряжение между ними. Она отбросила одеяло в сторону и поднялась со своего ложа. Было невыносимо, что Аркани находится на расстоянии всего нескольких шагов от нее и спит. Сердце у нее выпрыгивало из груди, дыхание прерывалось. И причиной тому была не дневная жара, которую пустыня выдыхала в чистую звездную ночь.
Девушка сделала несколько шагов к темной скале, которую еще могла различить. Она не боялась заблудиться в темноте, но не желала удаляться от Аркани слишком далеко. Каждый шаг причинял ей муки, и все же она должна была отдалиться от него, если не хотела сгореть от внутреннего жара.
У скалы она остановилась, прислонилась к ней спиной и уставилась в пустыню. Темнота была подобна мягкому бархатному покрову, накрывшему их. Все жило в пустыне, даже камни. Дезире откинула голову назад и закрыла глаза.
— Аркани, я люблю тебя, — беззвучно прошептали ее губы.
Может быть, ночной ветер отнесет ее мысли, мечты, тоску и желание — к нему. Может быть...
Внезапно почувствовав, что она не одна, девушка затаила дыхание, и сердце у нее остановилось. Подействовало колдовство, и невидимые духи пустыни призвали его к ней.
Горячая волна залила ее тело.
— Аркани!
Она обернулась. В этот момент что-то пробежало по ее голым ногам. В красном свете луны, только что появившейся на горизонте, она увидела ящерицу, которая испугалась ее так же, как сама она испугалась этого существа. В то же мгновение мощная тень пролетела перед ней. Дезире разглядела, как блеснул кинжал и с невероятной скоростью опустился вниз. Нападавший человек не предвидел ее движения, когда она испугалась ящерицы. Кинжал скользнул по плечу девушки и вонзился в камень, из которого посыпались искры. Скрежет стали о скалу смешался с душераздирающим воплем Дезире.
В панике она согнулась и прикрыла голову руками. Она понимала, что это бессмысленно и что спасения ей нет. Все в ней замерло: она ожидала смертельного удара.
Однако его не было — она услышала глухой мужской крик. Что-то произошло за долю секунды, затем все стихло.
Дезире еще не пришла в себя, но все чувства ее были обострены. Кто-то приблизился к ней, и, когда рука коснулась ее плеча, она снова закричала в смертельном страхе.
— Успокойся. Это я, Аркани.
Девушку начала бить дрожь. Ощутив его руку на своих плечах, Дезире крепко вцепилась в его гандуру. Судороги сотрясали ее, внезапно из глаз хлынули потоки слез.
— Боже мой, что это было? — воскликнула она в панике.
— Все прошло, — услышала она его теплый голос. — Все прошло.
Она медленно подняла лицо от его груди, к которой в страхе прижалась, и робко посмотрела в сторону. С горящими ветками прибежали другие мужчины, чтобы посмотреть, что случилось. В мерцающем свете факелов она увидела неподвижную фигуру, лежащую на песке. Это был мужчина в голубой гандуре. Скрюченные пальцы так и не отпустили меч. Однако мужчина был мертв. Ужасная темная лужа вытекла из раны между шеей и плечом и медленно впитывалась в песок. Дезире заметила, что Аркани держит в руках меч, красный от крови.
Она в ужасе прижала кулаки к лицу.
— Кто это? Кто это? — пробормотала она, заикаясь.
Один из мужчин наклонился, отодвинул покрывало с лица мертвеца и опустил факел.
— Менахил!
Глава 24
Они похоронили его ночью в свете красной луны. Аркани спросил Дезире, сможет ли она пробыть какое-то время одна. Она только молча кивнула.
Пока двое рабов копали могилу в мягком песке, труп Менахила вымыли. Туареги использовали для этого питьевую воду из кожаных бурдюков. Потом они одели его и замотали в белый платок. Из сухих веток соорудили временные носилки, которые подняли четверо мужчин. Процессию вел один из воинов. Безжизненное тело уложили на правый бок, голову повернули на восток. Затем закопали могилу, положив сверху камни и сухое дерево.
От скалы до Дезире доносились приглушенные бормочущие голоса. Мужчины молились за душу Менахила. Это продолжалось не очень долго, потом они вернулись назад.
Аркани сел рядом с Дезире и осторожно обнял ее. Ей было ужасно холодно, зубы у нее стучали, поток слез струился по щекам.
— Он потерял свою честь, — сказал Аркани как бы самому себе. — Поднял руку против женщины.
Дезире опустила голову, прислонилась к его плечу. Ей было страшно, а рядом с Аркани она чувствовала себя спокойно.
— Почему? — спросила она тихо. — Ведь он не был плохим человеком, правда?
— Не был. — Он провел пальцами по ткани своей гандуры. — У него только было другое мнение.
Она попыталась поймать его взгляд.
— Какое мнение?
— В отношении тебя. Только это не было решением собрания благородных.
Она опустила голову.
— Я знаю. Я незваный гость, чужеродное тело в этом мире. Как я могла ожидать, что все примут меня с распростертыми объятиями? — Она всхлипнула.