Взволнованный, Аркани молча стоял рядом. Эти картины были не только невероятно красивы. Перед ним открылось настоящее волшебство — как послание из мистического времени, как откровение. То, что люди вообще ступили ногой сюда, в царство скал и камня, казалось святотатством. Сейчас он боялся гнева демонов еще больше, чем раньше.
Внезапно Дезире подбежала к скалистой стене и опустилась на колени. Как безумная, она стала рыться в каменистом песке и вытащила разорванный листок бумаги.
— Здесь, — заикаясь, выдавила она. — Он был здесь! Это знак от него.
Аркани медленно подошел ближе. Скалистая стена внушала ему страх, но выдавать его было не по-мужски, и тогда юноша поднял свой тугулмуст выше, чтобы спрятать глаза. Она подняла к его лицу разорванную бумажку.
— Это нарисовал он. Видишь, рисунок сделан угольным карандашом, а отец всегда берет с собой угольные карандаши, потому что хорошо умеет делать ими наброски. — Она уронила листок. — Карандаш! Я нашла карандаш. Мой отец был здесь, теперь я в этом совершенно уверена.
— Но его здесь нет, — подавленно возразил Аркани. — И мы должны покинуть это место.
— Что? Сейчас? Никогда! Мы совсем рядом с ним, я это чувствую.
Аркани чувствовал совсем другое рядом с собой — нечто невидимое, неуловимое и угрожающее.
— Это нехорошее место, — пробормотал он.
— Пойдем дальше, — взволнованно воскликнула Дезире. Она бы охотно рассмотрела картину, но должна была отложить это на более поздний срок. И прошла в ущелье. — Здесь тоже рисунки! Люди! Посмотри, Аркани, это не духи, а настоящие люди. Кто знает, сколько лет этим наброскам на скалах? Две тысячи, три, четыре тысячи лет?
Не отвечая, Аркани наклонился и ногой отодвинул в сторону камень.
— Дезире!
Она повернулась к нему. Он медленно вытащил из песка кусок ткани. Это был хлопок в бело-голубую полоску. Рубашки из такой ткани носили в Париже. Несмотря на жару, девушка побледнела.
— Это его рубашка, — проговорила она бесцветным голосом и схватила Аркани за руку. — Пойдем, он, должно быть, где-то поблизости.
Он не двинулся с места.
— Дезире, ни один человек не может здесь выжить.
Минуту она пристально смотрела на него.
— Ты лжешь! Он жив! Я чувствую это. Он ждет где-то здесь и нуждается в нашей помощи. Почему ты не хочешь в это поверить? Почему хочешь внушить мне, что он мертв?
— Дезире, пожалуйста, успокойся, никто больше меня не желает, чтобы ты нашла своего отца. Однако я знаю пустыню.
— Но ты не знаешь эти горы и не знаешь моего отца. — Она всхлипнула. — Можешь мне не помогать — я пойду одна.
Не обернувшись к нему, она пошла прочь.
— Дезире! Подожди! Это опасно!
— Я не боюсь твоих духов! Никаких духов вообще нет, и со мной ничего не случится.
Она побежала дальше, прямо в узкую долину между скалами. Аркани погнался за ней, злясь на самого себя: он не ожидал такого упрямства и неразумия. К его страху перед духами теперь добавилась забота о Дезире. Любой упавший камень мог прикончить ее.
Он побежал быстрее, чтобы догнать ее. Они одновременно добрались до конца ущелья. Аркани хотел удержать Дезире, но она сама резко остановилась. Ущелье перед ними расступилось, и они увидели пещеру, перед входом в которую на ветру развевалось выцветшее одеяло из верблюжьей шерсти.
Глава 29
— Отец! — Дезире сжала перед грудью кулаки. — Отец!
Она рванулась вперед так стремительно, что он не успел удержать ее.
— Подожди, Дезире, остановись!
Аркани вытащил меч и держал его наготове, чувствуя опасность. Но где она? И что с ней?
У входа в пещеру горячий воздух вдруг прорезал громкий выстрел. И тут же раздался второй.
Дезире на бегу бросилась на землю.
— Не стреляй! Не стреляй! — закричала она.
На мгновение воцарилась тишина. Прозвучал следующий выстрел, за которым послышался оглушительный смех. В широком ущелье он раскатился эхом, отразился от скалистых стен, умножился во много раз и ударил в голову. Аркани крутился, боролся против невидимых демонов, ударял мечом по воздуху, но безумный смех был повсюду. Он окружал их, как дьявол, и исчезал для того, чтобы набрать новую силу от ближайшей скалистой стены.
Широко раскрытыми глазами Дезире смотрела на Аркани, в исступлении наносившего вокруг себя удары. Однако никого не было — только этот ужасный смех.
Она медленно встала и подняла руки.
— Отец! Это я, Дезире, твоя дочь! Не стреляй! Я Дезире, а это Аркани, мой друг! Пожалуйста, опусти ружье.
Она внимательно оглядывала ущелье, но ничего не видела. На склоне стояло несколько древних архаически выглядевших деревьев.
— Хо-хо, ты, жалкий демон, я знаю, ты хочешь меня обдурить, посылаешь мне мираж. У меня нет дочери, ты не сможешь меня поймать. Только подойди, и я продырявлю тебя, как эту верблюжью шерсть.
Снова раздались выстрелы.
— Отец! Прекрати же. Я не мираж, я Дезире.
На какое-то время воцарилось молчание. Медленно, шаг за шагом, приблизился Аркани и прижал Дезире к стене скалы.
— Мы стоим на линии огня, — прошептал он. — Он, должно быть, спрятался между кронами деревьев.
— Давай спрячемся в пещере, — предложила она дрожащим голосом.
— Нет, тогда мы попадем в ловушку и окажемся в поле его зрения.
— Тогда я пойду к нему. Может быть, он меня не узнает на этом расстоянии.
Аркани молчал. Левой рукой он схватил Дезире за запястье, чтобы помешать ей выполнить это намерение, а правой угрожающе сжимал меч. Однако он знал, что это оружие бессмысленно в подобной ситуации.
— Останься здесь, он тебя вообще не узнает.
— Но почему? Я ведь его дочь.
— Дезире, я думаю, что духи похитили его душу.
Резким движением она вырвала у него руку.
— Ты с ума сошел, Аркани. Я проехала тысячи миль, чтобы найти отца. Я пережила тысячу опасностей, а сейчас, когда нашла его, не могу даже обнять! Конечно, он не ждет меня здесь. Мы ведь не договаривались, что я поеду за ним.
— Дезире, ты гоняешься за призраком. Да, он еще жив, но существует только его тело, дух же его сломлен. Джинны украли его разум.
Не удостоив Аркани ни единым взглядом, Дезире побежала к старым акациям.
— Остановись, ты, демон, — раздался вопль, за которым последовал безумный смех.
Дезире зажала уши руками.
— Прекрати, — молила она, — перестань!
Потом пошла дальше. Раздался выстрел, и перед ней поднялось облачко песка.
— Ты не получишь меня, — раздался голос, — вы все не получите меня.
— Отец! Да приди же в себя. Я Дезире.
— Я не знаю никакой Дезире. Я знаю только эти проклятые камни и еще «Марсельезу».
И он громко и фальшиво запел, затем снова раздался безумный смех.
Дезире неустрашимо шла дальше. Ей показалось, что она видит отца меледу ветками. Он целился в нее из ружья. Она подняла руки.
— Отец, ты видишь, я совсем одна. У меня нет оружия. Отложи ружье в сторону. Спустись с дерева. Я хочу обнять тебя.
— Убирайся, говорю тебе. Дезире в Париже. В Париже! Конечно, ты, дьявол, не знаешь, что такое Париж. Париж — это город, большой город, находится во Франции. А здесь не Франция. Здесь только песок и камни. Эти проклятые камни и вы, демоны. Дезире, беги, иначе ты падешь под моими пулями.
Девушка почти подошла к деревьям и умоляюще подняла руки.
— Отец, это действительно я. Я приехала из Парижа, чтобы забрать тебя домой. У нас есть верблюды. Ты можешь вернуться домой.
Сейчас она видела его. Этот мужчина не имел никакого сходства с ее отцом. На нем была похожая на мешок разорванная накидка. Под ней она могла различить его костлявое тело. Волосы на голове были седыми и спутанными, как и борода, и свисали ему на лицо. Кожа потемнела и сморщилась, только глаза фанатично сверкали.
Дезире сбросила с головы алеху[19] и распустила длинные светлые волосы.
— Посмотри, отец, это действительно я, Дезире.
Профессор покачал головой, как будто не хотел поверить в подобное превращение.