Дезире воспользовалась возможностью, когда Аркани немного отошел от лагеря. Она присела рядом с Тухами, ополаскивавшим чашки для чая.
— Скажи, Тухами, как будет «я люблю тебя» на тамашек?
Минуту он растерянно смотрел на нее, а потом стыдливо отвел глаза, потому что не полагалось так пялиться на чужую женщину.
— Ах да, ты ведь не понимаешь по-французски. Как мне тебе объяснить? — Она ущипнула его, чтобы он посмотрел на нее. Потом обвила себя руками, покачалась взад-вперед и указала сначала на себя, а потом в направлении Аркани. — Тухами, как это будет на тамашек?
В его взгляде проскользнуло понимание, он улыбнулся, потом быстро опустил глаза. Казалось, он вот-вот рассмеется. Девушка умоляюще коснулась его рукой. Она не знала слова «пожалуйста» на их языке. Возможно, его и совсем не было. Благородный человек не просит ни о чем.
— Как это будет? Пожалуйста!
Тухами глубоко вздохнул.
— Терар кай, — сказал он наконец.
— Терар кай, — повторила Дезире.
Он кивнул и быстро отвернулся. Никто еще не задавал ему такого безумного вопроса.
«Терар кай, терар кай», — повторила Дезире про себя, чтобы не забыть этих слов.
Она подавила дрожь в руках, когда Аркани вернулся и сел. Было еще светло, и краешек солнца виднелся над гребнями дюн. Поверхность была усыпана бесчисленными камнями. Мертвая затерянная земля, но где-то глубоко есть вода. Если бы эта вода вышла на поверхность и оросила землю, то, вероятно, пустыня стала бы зеленым оазисом.
Дезире вздохнула. Никто не захочет владеть этой землей. Она принадлежит туарегам, и те двигаются на ней свободно, подобно птицам в воздухе.
Аркани сел рядом с ней. Тухами держался в стороне и поправлял сбрую на верблюдах.
— Отдохни, — сказал Аркани. — Мы отправимся в путь, как только наступит ночь.
— Почему?
— Между оазисом и этим местом больше нет колодца, а впереди у нас еще четыре дня пути. — Он успокаивающе коснулся ее своей рукой. — Тебе не нужно бояться. Воды хватит.
— Я не боюсь ничего. Я доверяю тебе, Аркани. В конце концов ты знаешь пустыню всю свою жизнь. Я же здесь чужая.
— Все будет хорошо, ты очень храбрая женщина.
Она знала, что это высокая похвала, и украдкой погладила его руку.
— Тем не менее ты не должна быть легкомысленной, хорошее и плохое часто очень тесно связаны друг с другом.
Он взял палку и отодвинул в сторону камень. Мгновенно из-под него выскользнула змея. Дезире с криком отшатнулась, но змея уже исчезла.
— Видишь, ты и не предполагала, что под камнем может быть зло.
— Как я могла предполагать, мне это и в голову не приходило.
— Если не умеешь отличать хорошее от плохого, тогда не знаешь, где скрывается зло и какое обличье оно может принять.
— Ты по этой причине выучил французский? — спросила она.
— Эоулла, — подтвердил он. — Это язык врага.
Она приподняла брови.
— Ты смотришь на французов как на врагов? Тогда люди, предупреждавшие тебя обо мне, правы.
— Нет, они не правы. Ты не враг. Зло исходит не от французов, а от их политики.
— Но политику делают люди, — возразила она. — Политики создают законы, начинают войны, завоевывают страны.
— Это более чем закон. Война — это как Кель эссоуф. Она, как дух, приходит с чужими и пытается победить тебя, покорить, использовать и в конце концов погубить. — Он взялся за свое оружие. — Мы воины. Этот меч с красной рукояткой сопровождает мужчину до смерти, однако есть враг, против которого меч бессилен. Это дух, поселившийся в чужих головах. Он нападает на нас, смущает наши мысли и превращает в демонов нас самих. Тогда наши ценности исчезают в песке, их уносит ветром, их вытесняют. Ничего не останется от голубых воинов, их красивых женщин и законов нашей жизни. Нашему народу угрожают чужие духи.
— Как они могут вам угрожать? Вы живете здесь, посреди пустыни.
— Дьявол говорит фальшивым языком. Он делает вид, как будто хочет тебе помочь, сделать что-то хорошее. В действительности он выжимает из тебя последнюю каплю крови. У него неутолимая жажда, ненасытный голод, он с жадностью тратит то, что украл у других. Он оставляет после себя лишь побелевшие кости. Горе народа не трогает его. Иблис — это дьявол в форме духа, рожденного в чужих головах.
Дезире слышала подобные речи Аркани в первый раз.
— Я выросла с чужим духом в голове, Аркани, однако он не повредил мне, даже дал понять разные чужие народы, которые я изучала.
— Это были давно ушедшие народы, мертвые миры. А туареги живут.
— Да, они живут, и я хочу понимать их.
Она разгладила песок перед ногами.
— Покажи мне свою письменность.
Аркани также разровнял перед собой песок и нарисовал пальцем линии и знаки.
— Знаки можно писать сверху вниз, справа налево или слева направо.
Он нарисовал целый ряд знаков. Один из знаков походил на перевернутое «в», другой был квадратом с точкой посредине, а следующий квадрат оказался пустым.
— Что это означает?
— Дезире, это твое имя.
Она недоверчиво покачала головой.
— Но здесь только три знака. Тут только три буквы.
— Да, в большинстве случаев гласные не пишутся. — Аркани указал на перевернутую букву «в». — Это соответствует звуку «д», следующий знак — «з», а этот — «р». Для гласных «а», «е», «и» есть только одна точка. Можно поставить точку после каждого знака, результат будет один и тот же.
Дезире нарисовала в песке квадрат.
— Это соответствует «р», не так ли?
Аркани кивнул.
— Теперь покажи мне знак для «к».
Он нарисовал треугольник и поставил в нем три точки.
— Ага. — Дезире повторила знак. — А «н»?
Аркани провел прямую линию.
— Это все? — удивилась она. — Твое имя будет квадрат, три точки, черточка.
— Да, это так. — Ему стало смешно. — Но что такое имя? Его дают, а потом снова забывают.
— О моем имени ты однажды сказал совсем иное, — напомнила она ему.
— Верно, оно сладкое, как мед, и являет собой ту картину, которая мне известна о тебе.
Быстрым движением руки он стер знаки на песке, опять разгладил его и начал писать снова. Сначала поставил крест, затем перевернутое «в », пустой квадрат, странные двойные скобки и, наконец, снова крест.
Дезире указала на «в».
— Это «д», а квадрат — «р».
— Верно. Этот крест обозначает «т», а этот знак «ф».
— «Т», «д», «р», «ф», «т». Ни один человек не выговорит, — рассмеялась она.
— Тадарфит, — поправил он ее. — Ты должна добавить гласные.
Она наморщила лоб и задумалась.
— Своеобразно. Похоже на египетские иероглифы. Они не знали знаков для гласных и должны были их добавлять, манера письма также похожа. Поэтому расшифровка надписей в гробницах такая тяжелая.
— Чтобы определить направление письма, впереди ставятся слова «здесь я». Итак, «здесь я, Аркани» или «здесь я, Дезире»...
Она взглянула на него.
— Тадарфит, что это означает?
— Это означает «свобода».
Она опустила глаза и замолчала. Момент казался священным, и она не хотела его нарушать.
Девушка почувствовала на себе взгляд Аркани, и по его глазам увидела, что он улыбается.
— Откуда ты, собственно говоря, так хорошо знаешь французский? — прервала она молчание.
— От путешественника, который хотел одним смешным инструментом измерить мир.
— От француза?
— Да, он был родом из маленького городка во Франции и работал на правительство. Он должен был измерить страну. — Смеясь, Аркани покачал головой. — Такой чепухи я вообще не слышал. Он прибыл в наш лагерь, когда у него умер осел, и прожил у нас некоторое время. Он был очень дружелюбным и многое рассказал мне. О Франции и ее зеленых лесах, реках и красном вине, железной дороге и железнодорожных путях из дерева и железа, о том, как работает его инструмент, которым измеряется земля. Так я выучил французский.