Аркани управлял своим обученным мехари большим пальцем ноги, предаваясь своим мыслям. Все мужчины, сопровождавшие его, рвались в бой. Наконец они смогут ударить по ненавистным французам, по чужакам, по трусам.
Эти чужаки были действительно инородным телом в пустыне. Они не воспринимали безграничное пространство, лишенное времени, игру красок и ароматы пустыни. У них не было способности к выживанию, как у ее обитателей, они не могли отличить одного торгуя от другого, не говоря уже о том, чтобы видеть то, что скрывается за их голубыми покрывалами. От них оставались скрытыми мечты и желания, мысли и стремления туарегов, они не понимали, какую опасность представляют собой воины пустыни.
Собственно говоря, Аркани еще не осознавал всего значения смелого предприятия. Ему удалось объединить в борьбе все племена Хоггара. До этого частью повседневной жизни являлись нападения друг на друга, воровство стад и приобретение рабов. Но было новым то, что они готовились драться не против друг друга, но все вместе. Аркани признавал, что было нелегко их убедить, еще сложнее — побудить их к тактике, которая была им чужда. Где же знаменитое мужество туарегов? Где вызов, если, подобно трусливому шакалу, отступаешь после нападения? Однако народу голубых покрывал было присуще и другое — красноречие. Его и применил Аркани. В ярких сравнениях он описал воинам борьбу, которая должна привести их к победе. Он вложил в слова всю свою страсть и эмоции, призвал к их чести, мужеству и храбрости. И все последовали за ним.
Аркани повернулся в седле и посмотрел назад. Это был громадный караван, гордый караван. Три цвета царствовали в войске: синий цвет одежды воинов, красный цвет их мечей и белый цвет их мехари. От такого величественного зрелища сердце гордого Аркани забилось еще быстрее. За ним скакали еще не все племена. Они мудро разделились и назначили пункт встречи вблизи от Уаргле.
В походе не только воины. За ними в некотором отдалении следовали женщины, рабы, стада. Таким образом, снабжение войска было обеспечено.
Воины не подходили близко к гарнизону. Во-первых, они вышли из пределов своей области и должны были принимать во внимание берберов. Во-вторых, они должны были применять умную тактику, которую им предложил Аркани. Даже если его план и встречал возражения некоторых предводителей, то никто не собирался его нарушать.
Да, это были мужественные воины, но в привычных набегах они сражались всеми средствами, а не только мечом. Частью военного успеха всегда являлась хитрость, на нее и ставил Аркани.
Хитрость пустынной лисы побеждает ядовитость песочной змеи.
Сначала были разосланы отдельные разведчики, наблюдавшие за движением вокруг гарнизона. Они переоделись берберами. Пара мулов, другая одежда — и они уже никому в оазисе не бросались в глаза. Единственное, что было неприятным, — им нельзя было закрывать свои лица. Синий цвет лица, бывший у большинства туарегов следствием того, что они носили покрывала цвета индиго, закрасили пудрой из глины. Грязным крестьянам никто не будет смотреть в лицо.
Небольшие отряды туарегов откололись от большого войска, чтобы заняться патрульными отрядами из гарнизона. Первый патруль они встретили к юго-западу от оазиса. Это были солдаты на лошадях. Аркани велел наблюдать за ними. Не успел отряд развернуться, как ему отрезали обратный путь. Сначала солдаты пытались обойти угрожающую стену из двухсот синих воинов. Они понимали, что, несмотря на современное оружие, у них нет никаких шансов. Потом французы попытались прорваться, половина из них при этом погибла. Туареги заманили их в узкую долину между дюнами. Выжившие солдаты спасались бегством в пустыню. Однако их лошади были гораздо менее приспособленными к пустыне, чем дромедары. Животные падали одно за другим, обессилев и умирая от жажды. Вскоре вслед за животными по пути мучений последовали солдаты.
Другой отряд синих воинов нагнал пеший патруль. Однако, как ни странно, эти солдаты оборонялись упорнее. На стороне туарегов также оказались убитые. Аркани настоял на том, чтобы их отвезли обратно в лагерь. Не должно было оставаться ни одного доказательства вторжения туарегов. То, что солдаты по походке мехари могли определить происхождение всадников, Аркани исключал. Они забрали оружие мертвых французских солдат, хотя никогда не собирались его использовать.
Вечером Аркани задумчиво сидел перед своей палаткой у костра, окруженный другими военачальниками, и вспоминал о словах Дезире. Если у него будет ружье, то силы окажутся равными. А почему бы и нет?
Но быстро отбросил эту мысль, так же как и мысли о Дезире. В данный момент ему нельзя было ни на что отвлекаться, хотя девушка играла большую роль в его плане. Однако война против французов — это одно, а его любовь к Дезире — совсем другое. Он уже не горячился. Врожденному мужеству на помощь наконец пришел разум, и в этом случае он требовался гораздо больше, чем бездумная храбрость. А все же проникнуть в логово льва было заманчиво.
Гарнизон походил на крепость. В арсенале было много оружия. Своими мечами туареги ничего не добьются. Тайно проникнуть в гарнизон и добраться до арсенала оказалось невозможно — здесь требовалась хитрость.
Несмотря на то что два патруля были уничтожены, в гарнизоне хватало солдат. Когда оба патрульных отряда не вернутся, оставшиеся солдаты будут в боевой готовности.
Что молено сделать, чтобы ослабить боеспособность солдат? Прямой путь не всегда бывает самым лучшим, и Аркани это знал. Итак, если оружие врага теперь всегда наготове, то он должен вывести из строя тех, кто его обслуживает.
Собственно говоря, это было дело женщин, умевших обращаться с травами. Аркани достаточно долго жил в шатре матери, для того чтобы научиться многому. Его сестра Тедест была посвящена в тайны трав. Если ему и не раскрыли всех тайн, то он по крайней мере знал действие некоторых растений, прежде всего тех, которые можно применять в войне.
— Пошлите кого-нибудь в лагерь к женщинам, пусть они принесут все запасы белены и норичника, — приказал Аркани.
Разумеется, это распоряжение было встречено недоверчивым смехом, но, поскольку он был признанным вождем этого восстания, никто, конечно же, не осмелился ему противоречить. Аркани объяснил, что его побудило к этому.
— Они превосходят нас со своим оружием, но только до тех пор, пока обладают этим оружием или пускают его в ход. С отравленными финиками в животе они этого не смогут.
Раздался одобрительный смех.
— Итак, ослабим нашего противника, чтобы мы могли бороться по нашим обычаям: один против одного.
Только ночью, под прикрытием усеянного звездами неба, он дал свободу своим мыслям. Думы его поднялись в высоты, где не было тяжести, которая могла давить на сердце. Он подумал о Дезире. Перед его глазами появился ее образ, лицо с правильными чертами, сияющие голубые глаза, чувственный рот, волосы, подобные солнечным лучам, кожа, нежная, как шелк из стран за горизонтом. Он ощущал ее аромат и близость, округлые линии ее теплого мягкого тела под своими руками. Ноющая тоска овладела им, боль сжала его сердце, глаза горели, будто в них попал песок после песчаной бури. Он отдался восхитительной муке воспоминаний и погрузился в безумные мечты, которые принадлежали только ему; вернулся в то время, когда был счастлив рядом с ней, когда они вместе ныряли в прохладные воды озера, когда, лежа рядом, они любовались царством звезд.
Он должен сначала довести до конца одну борьбу, перед тем как займется другой борьбой. Он ведет племена в этой войне — вот его задача. Их цель — бороться против французов. А вот другой борьбой он должен заняться один.
Аркани закрыл глаза, впитывая в себя образ Дезире.
Лагерь был временным. Поставили лишь несколько палаток. Остальные расположились под повешенными кругом циновками. Место для костра, пара одеял, ослы и козы, все имущество в кожаных мешках — так сейчас выглядело обиталище женщин и детей, подростков, стариков и рабов, которые не могли принимать участие в битве. Некоторые из них — и даже женщины — тоже хотели сражаться вместе с воинами. Но на этот раз речь шла не о реззус, не о рабах, не о паре верблюдов или коз. На этот раз на карту было поставлено все.