В плену (ЛП)

Я покатала цепь по полу, как делала это в подвале. Это было равносильно тому, как если бы попавшее в ловушку животное вышагивало по стене своей клетки. Это было повторяющееся поведение, чтобы успокоить мой больной разум. Я прислонилась к стене и вздохнула.

Дверь открылась, и я подняла глаза, когда в комнату вошел Алекс. Его губы были плотно сжаты.

— Гуннир не в восторге от этого нового соглашения, — сказал он, покачав головой. — Он думает, что я привел тебя сюда, чтобы чаще трахать.

— Не поэтому ли? — Спросила я резким шепотом.

Его глаза сузились.

— А ты неблагодарная.

Я опустила взгляд и уставилась на муравья, танцующего круги вокруг дыры в деревянном полу. Он останавливался и начинал снова, похоже, понимая, что быстро ничего не добьется, но не имея ни малейшего представления о том, как остановить свой виток. Никогда в жизни я так не задумывалась о насекомых.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы трахать тебя чаще, — сказал он, садясь на кровать. Пружины скрипели, а пыльный воздух, который овевал меня, говорил о том, что он не стирал эти простыни уже очень давно, если вообще когда-либо стирал. — Я сделал это, чтобы Гуннир не трогал тебя. Неблагодарная сучка. Если бы я сделал это только для того, чтобы трахать тебя чаще, не думаешь ли ты, что я бы уже положил тебя на эту кровать и взял то, что и так мое?

Я кивнула, не поднимая на него глаз.

— Сэм в порядке?

Его губы сжались.

— С ней все будет хорошо.

Я почувствовала вину, когда его слова прорвались сквозь меня. Сэм стала побочным ущербом в плане, к которому она не имела никакого отношения. Я содрогнулась, осознав, что Гуннир, вероятно, сделал с ней ужасные вещи во время наказания, которого она не заслуживала.

— Она ничего не делала, и ты это знаешь, — сказала я, встретившись с ним ледяным взглядом.

Алекс насмешливо хмыкнул.

— Тебе нужно научиться выживать, О. Она бы бросила тебя под Гуннира, если бы знала, что это поможет ей выбраться из этого подвала.

— Нет, не бросила бы. Она не сделала этого даже тогда, когда могла бы.

— Ты не знаешь, что делает с тобой плен, да? Я знаю. Я сам это пережил. В конце концов, единственное, о чем тебе приходится заботиться, это ты сам.

— Сэм не такая, — сказала я, покачав головой. — И я тоже.

— Ты ведь здесь, не так ли?

Я отвернулась от него.

— Мне нужно в туалет, — прошептала я.

Он схватил меня за цепь, расстегнул замок, прикреплявший меня к полу, и потащил к двери спальни. Прежде чем пересечь коридор, я огляделась, ища звуки Гуннира или Сэм. В доме было жутко тихо. Алекс завел нас в ванную и закрыл за нами дверь.

Я уставилась на него.

— Я не могу делать это при тебе — сказала я.

— Тебе придется.

Я глубоко вздохнула, подняла юбку и села на шаткий унитаз. Его глаза не отрывались от меня, пока я писала, и мои щеки пылали от смущения. Мой взгляд переместился с дыры в стене и упал на душ. На мгновение я забыла, что писаю перед ним, так как душ стал моей новой навязчивой идеей.

— Можно мне принять душ? — Спросила я, слюни от возбуждения заполнили сухую пустоту под моим языком.

Алекс поднес руку к подбородку. Я была уверена, что выгляжу ужасно, с моими сальными волосами и кровью, покрывающей кожу и одежду.

— Думаю, это ничему не повредит, — сказал он. Он прошел мимо меня и включил душ. Вода зажурчала по трубам за стеной, а затем неровным потоком обрушилась из душевой лейки. Алекс потянулся к шкафу и достал полотенце. — Это не горячий душ.

Я кивнула. Если я могу помыться, действительно помыться, а не обтираться губкой в подвале, мне было все равно.

Алекс прислонился к двери и наблюдал за мной. Я хотела попросить его уйти, но по тому, как уверенно и сосредоточенно он прислонился к дереву, поняла, что это было бы бесполезно. Мои пальцы расстегнули пуговицы на форменном топе, и его взгляд упал на мою грудь. Мои щеки пылали все жарче с каждым дюймом раздвинутой ткани. Из проема показались выпуклости грудей. Я попыталась отвернуться, но он прочистил горло. Мне оставалось только смотреть ему в лицо, обнажая все больше своей кожи. Больше того, что я не хотела, чтобы он видел. Я сняла с себя остатки формы, и его взгляд прожигал меня насквозь. Его мышцы дернулись вокруг рта, когда он сдержал ухмылку. Мой взгляд упал на напряженную молнию спереди его брюк. Я удивилась, что он еще не набросился на меня. Он контролировал себя гораздо лучше, чем его брат.

Я обхватила грудь рукой и попыталась спрятать ее. Другая рука опустилась к промежности, прикрывая ее, пока я отступала к душевой кабине. Я открыла занавеску и забралась внутрь, чуть не поскользнувшись, когда пыталась перешагнуть через высокий борт ванны. Когда я собралась закрыть занавеску, Алекс издал горловой звук.

— Оставь ее открытой.

— Вода будет повсюду, — сказала я, и это было так чертовски глупо, и меня это не волновало, но это просто вырвалось.

— Мне плевать на воду. Я хочу посмотреть на тебя.

Я опустила голову под прохладную воду, и она разметала мои волосы по спине и плечам. Мне было трудно игнорировать звук расстёгивающейся молнии, пока я пыталась смыть с себя грязь. Вскоре звук его дрочки перекрыл все остальные звуки. Мне было стыдно смотреть на него, но я чувствовала на себе его пристальный взгляд через плечо, пока мыла тело. Я думала, что Алекс более утонченный из них двоих, но когда он зарычал и эгоистично кончил в мое тело, я еще больше убедилась, что они одно целое.

— Повернись ко мне, О, — с рыком сказал Алекс.

Холодная вода окатила мое плечо и покрыла кожу мурашками.

— Я не буду тебя трахать, если ты дашь мне то, что я хочу, — потребовал он.

Я повернулась, позволяя ему увидеть интимные части меня, которые я пыталась скрыть.

— Чего ты хочешь? — Спросила я, хотя знала. Я знала, что он хочет. Мой взгляд упал на его руку, обхватившую член: одной рукой он сдвигал джинсы в сторону, а другой поглаживал длинный член.

— Потрогай себя. — Он застонал и опустил голову на дверь.

— Алекс... пожалуйста...

— Ты можешь заставить себя кончить или я могу трахнуть тебя, в зависимости от того, что ты предпочитаешь.

Я вздохнула и запустила пальцы между ног. Я пыталась думать о своем бывшем парне и представлять, что это его рука. Я представляла, как он проводит по мне языком, поглаживая мой клитор. Я закрыла глаза и купалась в прикосновениях любого другого, с кем я спала, потому что даже самое худшее было лучше, чем это. Это ничего не дало. Я онемела. Никакие фантазии не могли помочь мне почувствовать, что на меня меньше смотрят, или почувствовать себя менее оскорбленной.

Когда я стала тереть еще яростнее, из моего горла вырвался разочарованный выдох, и капли воды полетели вперед.

Алекс перестал поглаживать себя.

— Я тебе так противен? — Спросил он, шагнув ко мне. Мое тело задрожало, но не от холодной воды, а от того, что он подошел ко мне с твердым членом.

Я покачала головой и закрыла глаза.