Алекс отодвинул стул от стола и поднялся на ноги.
— Ты не потрудился перетащить ее поближе к дому? — Он покачал головой. — Конечно, нет, — пробормотал он.
Мне не нравилось, к чему все идет, но Алекс не выглядел слишком обеспокоенным. Гуннир сказал, что не тронет меня и пальцем, и это не оставляло места для споров, как он считал. Если бы я попыталась спорить, это только показало бы Гунниру, насколько я доверяю Алексу, а это было бы плохо для нас обоих.
Алекс надел куртку и пошел к двери, осмелившись еще раз взглянуть на меня, прежде чем покинуть дом. Я умоляла его взглядом. Без слов я умоляла его найти какую-нибудь причину, чтобы остаться.
Но он ушел.
Гуннир подошел к кухонному окну и смотрел, пока фигура Алекса не скрылась за деревьями.
— Этого хватит, — сказал он, доставая что-то из-за холодильника и направляя на меня, это был длинный стержень с двумя остриями на конце. — Я сказал, что не трону тебя, но мне не нужны руки, чтобы заставить тебя двигаться. Вставай. — Он нажал на кнопку, и из острия вырвался громкий щелкающий звук, а затем они соединились в яркую электрическую дугу.
Я выглянула в окно и подумала, не окликнуть ли мне Алекса. Он был недалеко, но оружие Гуннира было ближе. Вместо того чтобы звать на помощь, я стояла на дрожащих ногах и ждала следующей команды.
Гуннир указал в сторону коридора и заговорил на ходу.
— Тебе нравится спать с Алексом в удобной постели, да? Избалованная девчонка.
Я покачала головой.
— Конечно, нравится. Я видел вас двоих, свернувшихся калачиком в объятиях друг друга. Это было так чертовски мило. — Гуннир выхватил у меня цепочку и остановил перед ванной, а его улыбка превратилась в хмурый взгляд. — Я покажу тебе милую маленькую кровать, девочка. Залезай в ванну.
Я сглотнула.
— Я не понимаю, — прошептала я, заходя в ванну. Я была в таком чертовом замешательстве.
Он схватил цепь и привел меня в сидячее положение.
— Расстегни рубашку, — прошептал он, присев на корточки рядом с ванной. Когда я не расстегнула, он вывел на свет наконечник скотобойки. Страх захлестнул мою нервную систему, и руки поспешили расстегнуть каждую пуговицу, пока я не обнажила себя полностью. Гуннир застонал при виде моей груди. — Сними ее с плеч. Я не хочу, чтобы она намокла.
Намокла?
Я сняла рубашку и подтянул колени к груди, чтобы скрыть грудь.
— И боксеры тоже, — сказал Гуннир, указывая на нижнее белье, скрывающее то, что я отчаянно хотела спрятать. Я сняла их и снова подтянула колени к груди, но ноги могли прикрыть лишь очень немногое.
Гуннир расстегнул оставшийся ремень, и его комбинезон упал и сбился в кучу у коленей. Он стоял рядом со мной, и его живот выпирал из грязных белых трусов. Его рука потянулась к маленькому, вялому члену, и меня пронзила новая волна страха. Я была слишком напугана, чтобы пошевелиться, поэтому опустила взгляд и постаралась не обращать внимания на твердеющий член рядом с моей головой. Я ждала, когда он схватит меня и возьмет в рот, и мой желудок сжался от отвращения к предстоящему вторжению. На этот раз Алекс не сможет меня спасти.
Теплая жидкость забрызгала мою кожу, сосредоточившись на груди, и в нос ударил резкий запах. Струя двинулась к голове, обдав мои волосы водопадом мочи. Желудок подкатил к горлу, и на поверхность поднялись яйца, которые во второй раз оказались еще хуже на вкус. Теплая моча и куски рвотных масс покрывали мою грудь и скапливались между ног. Я даже не могла открыть рот, чтобы закричать, потому что, если бы я это сделала, его моча попала бы мне на язык. Я могла только прикрыть голову руками, чтобы защитить глаза и нос. Я мысленно взывала к Алексу, желая, чтобы он не покидал меня, умоляя его спасти меня.
Пожалуйста...
АЛЕКСЗАНДЕР
Я специально забыл свой охотничий нож в ящике на кухне, чтобы у меня была причина вернуться, но мне все равно нужно было сделать это правдоподобно. Гуннир должен был подумать, что я дошел до туши оленя, прежде чем понял, что оставил его. Я ждал на опушке леса, прислушиваясь, не раздастся ли крик или потасовка внутри дома, но тишина пугала больше, чем крики о помощи. Адреналин нарастал в моих мышцах, и мне нужно было двигаться. Я должен был знать, что она в безопасности от него.
Я побежал к дому и, открыв входную дверь, выровнял дыхание. Их не было ни в гостиной, ни на кухне, а дверь в подвал была по-прежнему заперта на засов. Я остановился и прислушался. Из коридора доносились странные звуки, и когда я повернул за угол, то увидел, что было причиной шума. Гуннир в комбинезоне до колен мочился в ванну. Он застонал, положив руку на бедро, когда струя выплеснулась и закончилась. Только когда он сделал шаг назад, я увидел обнаженную Офелию, свернувшуюся в клубок от ужаса. Она была вся мокрая.
— Какого черта? — Спросил я. Это было все, что я смог сказать.
Гуннир протянул руку к Офелии, демонстрируя свою работу, словно только что нарисовал шедевр своим членом.
— Просто показываю девушке, какой постели она заслуживает.
Значит, я был прав. Он видел, как мы спали на кровати.
Гуннир обнял меня за плечи и потянулся к моей ширинке. Я отбросил его руку и потерял опору на скользком полу, но его хватка на моей шее удержала меня на ногах. Его рука снова потянулась к ширинке, но я покачал головой.
— Помочись на нее, — прорычал Гуннир.
Моя голова не переставала трястись. До тех пор, пока он не вытащил из-за унитаза щипцы для скота. Несмотря на то, что он был таким большим и тупым, он не был полным идиотом. Он был чертовски умен, когда дело касалось пыток.
Мне было все равно. Я бы принял удар. Я отказался мочиться на нее.
Вместо того чтобы повернуть оружие ко мне, гулкий треск переместился к Офелии. Она закричала, ее тело задрожало, когда тычок приблизился к ее обнаженной коже. Ее глаза метнулись к моим.
— Отлично! — Сказал я, как раз перед тем, как щипцы достигли ее. — Я, блядь, сделаю это.
— Молодец, — сказал Гуннир, хлопнув меня по спине.
Я расстегнул ширинку, не в силах смотреть на нее сквозь пелену вины, нависшую надо мной. Устремив глаза в потолок, я начал мочиться. Моя струя соединилась с керамикой и плотью, и она издала слабый хрип. Этот звук сломил меня, он свалил бы меня с ног, если бы Гуннир не удержал меня. Когда я закончил, он отпустил меня, и я упал на колени.
— Киска и его шлюха, — прорычал Гуннир, натягивая комбинезон и оставляя нас одних в ванной.
Дверь захлопнулась, и я попытался собраться с силами, чтобы сесть. Офелия всхлипывала, а запах мочи висел в воздухе, как кошмарный парфюм.
— Мне так чертовски жаль, — прошептал я, но она не обратила на меня внимания. Однако ее глаза сказали мне все, что я хотел знать. Что она была права. Она была в аду, и сколько бы я ни пытался укрыть ее от жара, я не мог остановить надвигающуюся огненную бурю. И теперь пламя сжигало и меня.
Офелия замолчала, и это было хуже, чем ее плач. Она сидела, купаясь в дьявольской моче, не в силах пошевелиться. Борясь с адреналиновым криком, я собрал достаточно сил, чтобы подняться и включить душ. Из душевой лейки полилась вода, обрызгав нас обоих, и она резко втянула грудь, когда холодная вода ударила в нее и намочила волосы. Не раздеваясь, я забрался в ванну и помог ей встать на ноги, но в моих руках она оказалась мертвым грузом.