Водитель протянул руку через окно и положил ее на мою руку. Волосы на моей шее зашевелились, а желудок завязался узлом, скрутившись в животе. Если бы здесь со мной что-то случилось, никто бы не услышал моего крика. Повар был занят уборкой кухни, и мы были единственными, кто остался на парковке.
— Не надо выпрыгивать из своих красивых трусиков, — сказал водитель. — Я могу заплатить прямо сейчас.
Он отпустил мою руку, и я испустила тихий вздох облегчения. Я просто была пугливой кошкой. Он порылся в старом кожаном бумажнике, перебирая смятые купюры. Когда он достал купюры - все, разумеется, - я протянула к нему руку. Он отпустил их прежде, чем они достигли моей ладони, позволив ночному ветерку унести их от меня.
Мудаки.
— Мне очень жаль, мисс. Позволь мне помочь тебе. — Сказал он, когда я начала гоняться за купюрами.
Двери грузовика захлопнулись, и ботинки застучали по земле, приближаясь. Я присела на корточки, чтобы поднять две одиночные купюры возле заднего колеса, но он поставил ногу на одну, прежде чем я успела ее схватить. Когда я подняла на него глаза, у меня перехватило дыхание.
— Просто не хотел, чтобы она улетела. Боже, какая ты нервная. Расслабься, Офелия.
Он наклонился и вытащил доллар из-под ботинка. Когда я уже собиралась встать и взять деньги из его рук, боль пронзила заднюю часть моего черепа и пронеслась вниз по шее, я ощутила резкое жжение, прежде чем я перестала что-либо чувствовать.
Плотное одеяло дезориентации окружало меня как туман. Я была перекинута через плечо мужчины, и при каждом движении боль пронзала мою голову. Я боролась с желанием потереть зудящую засохшую кровь на виске. Пальцы мужчины впились в мое бедро, и я попыталась издать хоть какой-то звук, но даже мой голос казался потерянным. Я слышала, как женщина что-то говорит рядом, но боялась открыть глаза. Это сделало бы этот кошмар реальностью.
— Иди сюда, шлюха, — произнес глубокий голос.
Девушка заскулила, когда раздался громкий шелестящий звук, закончившийся лязгом металла о бетон. Когда я подняла голову, то увидела размытую тень человека, занимающегося сексом с девушкой. Ее лодыжка была закована цепью.
Все во мне говорило, что нужно бороться, но я не могла. Даже если бы я могла заставить свое тело делать то, что ему нужно, я была связана по запястьям. Бетон натер мне локти, когда державший меня человек поставил меня на землю. Зазвенела еще одна цепь, и что-то обхватило мою лодыжку.
— Алекс, если ты не трахнешь ее, я выдерну из этой и вставлю прямо в нее, — снова произнес хрипловатый голос. Он звучал где-то далеко.
— Мне не нравится, что она без сознания. В чем смысл? — Сказал мужчина позади меня.
— Смысл в том, чтобы сорвать куш. Какая на хрен разница, бодрствует она, спит, мертва или жива? Черт, такая киска хорошая, несмотря ни на что.
Я заскулила и попыталась дернуться вперед, подальше от назойливых рук на моих бедрах, но двигаться было невозможно. Мои конечности были слишком тяжелыми, чтобы тащить себя куда-то. Юбка поднялась до талии, и сзади раздалось низкое рычание. Жесткие руки схватили меня за бедра, поднимая на колени, и бетон впился в кожу. Мне казалось, что я упаду вперед, на лицо, но он сделал все, чтобы моя задница осталась при нем. Мужчина позади меня сплюнул на руку и вытер теплую слюну между моих ног.
— Нет, — прошептала я, но не была уверена, вслух или мысленно.
Он не ответил ни в том, ни в другом случае. Он толкнулся в меня, едва не опрокинув меня на живот. Я повернула голову, чтобы посмотреть на размытую тень в углу, трахающую девушку, которая издавала крики ужаса, когда ритмичные толчки в мою задницу продолжались. Тень не переставала смотреть на меня, наваливаясь все сильнее, вбивая девушку в стол.
Я попыталась исчезнуть в своем сознании, но и там было слишком больно. Удар вызвал грызущую боль, которая никак не хотела утихать, особенно когда мужчина позади меня навалился на меня всем своим весом и стал наседать еще сильнее. Каждое движение вибрировало на моем черепе. Я прижала руки к телу, пытаясь найти способ укрыть голову.
— Черт, как она ощущается? — Простонала размытая тень.
— Она невероятна, — прорычал мужчина позади меня.
— Не могу дождаться, чтобы самому прокатиться на ней, — простонала тень.
Мужчина позади меня насмешливо хмыкнул.
— Нет, Гуннир, она моя.
— Мы делимся дерьмом. Всегда делились. Так поступают братья.
Я попыталась перевернуться. Он не был груб со мной, даже если брал то, что хотел, силой. Он не рвал меня на части, как тень на другом конце комнаты рвал другую девушку.
— Пожалуйста, — взмолилась я, в моем голосе все еще звучала боль.
— Я почти закончил, — прошептал он, впиваясь пальцами в мои бедра.
Где-то глубоко внутри себя я обрела голос. И я закричала.
— Продолжай кричать, мать твою, — простонал он надо мной, его бедра задергались, когда он кончил. — Ты можешь кричать сколько угодно. На самом деле, мы это поощряем.
Он перевернул меня на спину, и цепь звякнула о землю. Я наконец-то смогла увидеть его, и еще один крик прорвался сквозь меня, когда я узнала его. Сквозь затуманенное зрение я все еще могла различить его лицо. Тот самый "красавчик" из закусочной. Человек, который разбросал деньги по парковке. Мистер Яйца с ранчо.
Я повернула голову в сторону кричащего рядом со мной, и поняла, что это тот, что покрупнее, грубо берет другую девушку. Он пристально смотрел на меня, а когда заметил, что я наблюдаю за ними, стал двигаться сильнее.
Мужчина надо мной позволил своему члену упереться в тонкие темные волосы вокруг моей киски. Я дергалась, и чем больше я сопротивлялась, тем сильнее дергался его член, как будто он сдерживался, чтобы снова не вогнать его в меня. Его сперма стекала с меня густой белой струей. Мое горло горело от криков. Голова раскалывалась. Острая боль отдавалась в левой части черепа. Это было головокружительно больно, но я знала, что должна бороться с этим. Я пнула мужчину, стоявшего между моих ног пяткой.
Я понятия не имела, где нахожусь, но по затхлому запаху, окутывающему меня, как толстое одеяло, поняла, что это подвал. Бетон хранил в себе всепоглощающие запахи гниения, мочи и пота. Это напомнило мне спальню моего отца, воняющую злом, которое спало в этих стенах.
Я вздрагивала при мысли о тяжелых шагах отца по лестнице после ночной попойки. Я проводила вечера в тишине, надеясь, что он меня не заметит. Я уже знала, что такое настоящее зло внутри меня. Зло, которое от безусловной любви ко мне, как и положено любому отцу, перешло к прикосновениям, которых он никогда не должен был делать. Теперь меня пересадили в новое пространство с теми же запахами и тем же злом.
— Почему? — Спросила я мужчину между моих ног.
Он заправил боксеры и застегнул брюки. Вздохнув, он наклонился ко мне и стал теребить между моих ног. Он прижался губами к моему уху, и аромат дешевых сигарет одурманил мой нос.