— Я уважаю ваше мужество, вам, наверное, было трудно признаться в своей ошибке, Линнет. Но, если можно так выразиться, вам пора перестать биться головой о стену, — проговорил он и из-за его спокойного, слегка ядовитого юмора Линнет чуть не поперхнулась своими словами. — Мне очень интересно, как вы смогли узнать, что Джоанна, как говорится, наставляла мне рога? Я ничего не говорил вам об этом!
— Нет, мне сказал об этом Руперт. Он приходил сюда утром и рассказал мне обо всем.
— А!
Она считала, что, признав свою ошибку, достигнет двух целей — успокоит свою совесть, которая уже давно тревожила Линнет, и сможет предупредить его нападение. Если она добилась успеха с первой, то со второй она полностью потерпела фиаско. Казалось, что ему все равно: она никак не могла его постичь.
— Прошлое пусть остается в прошлом, — спокойно промолвил Макс. — Вне всякого сомнения, я не сделал Джоанну счастливой. Я был ей верен, по крайней мере, принимая во внимание формальную сторону этого дела. Она также не принесла мне счастья! Я женился на ней, не приняв во внимание все обстоятельства. Мне кажется, что она сделала то же самое. К тому времени, когда мы все поняли, у нас уже была Косима…
Он внезапно резко пожал плечами и сделал два шага в ее сторону, они почти касались друг друга. Линнет почувствовала себя слабой и незначительной, как соломинка, но силы покинули ее не из-за страха — это было совсем другое! В этот момент ей было все равно — ударит ли он ее, или начнет трясти за плечи лишь бы его руки снова касались ее.
— Давай прекратим эти игры, Линнет, — резко воскликнул Макс. — Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы разговаривать с тобой о Джоанне, и ты прекрасно это знаешь!
Он стоял слишком близко к ней и был настоящим мужчиной, слишком дорогим для нее… Терпение Липнет кончилось!
— Забудь об этом, Макс, — сухо промолвила Линнет. — Ты можешь вызвать меня в суд, если у тебя возникнет подобное желание! Ты можешь забрать у меня каждый пенс, который у меня есть или который я, возможно заработаю в будущем, но я не вернусь, чтобы отработать последние недели моего контракта! Ты не затащишь меня в Венецию даже с помощью бульдозера! Ты слишком ясно продемонстрировал свои чувства по отношению ко мне!
Он протянул к ней руки и схватил за плечи, но не стал трясти, а обнял так сильно, что она не могла двигаться.
— Да, я показал это, не так ли? — потребовал он ответа. Его голос прерывался от горечи и обиды. — И ты швырнула все чувства мне в лицо. Как может женщина лежать в твоих объятьях, так нежно отдаваться… получать такое явное удовольствие… и затем встать и убежать от тебя в середине ночи? Именно это я и хочу узнать от тебя, Линнет! Ты действительно испытывала все эти чувства, или мне это просто померещилось? Именно это я хочу узнать, и существует для этого только один способ!
Он еще крепче прижал ее к себе, его губы причиняли ей боль. Его руки так крепко обнимали Линнет, что ей было трудно дышать. Ее уже ничего не волновало, и реакция была почти неуправляемой — это была реакция ее тела и сердца. Она обвила руками его шею, ее пальцы ласкали его густые волосы, глаза закрылись и она тесно прильнула к Максу. Она жила только ради этого мгновения.
Наконец, он медленно поднял голову и несколько ослабил свое объятье, но она все равно оставалась в его надежных руках.
— Мне это кажется или нет? — спросил он хриплым от прихлынувших чувств голосом. — Липнет, ты хочешь быть со мной?! Я чувствую это!
Она была слишком взволнована, чтобы все отрицать.
— Я очень хочу тебя, — призналась Линнет. — Я не могу притворяться. Макс, ты же знаешь, что ты был первым у меня… что я не легкомысленная девчонка! Но когда я проснулась и обнаружила, что ты покинул меня, я решила, что ты просто использовал меня. Как ты считаешь, что еще я могла подумать?
Его улыбка стала совсем нежной.
— Что же ты подумала, глупенькая певчая птичка?
— Ну, что ты только хотел наказать меня за мою глупую ложь! Ты ведь так подумал? Хотя ты был совершенно не прав. Все, что я сделала, было страшной глупостью, но Верн никогда не нанимали меня! И никто другой тоже!
Он сказал:
— Я ушел от тебя, потому что так долго отсутствовал, что дальше оставаться было уже неудобно. Мне пришлось придумать для Дины какую-то дурацкую историю о том, что ты плохо себя почувствовала. Позже, когда я заглянул к тебе, ты так крепко спала, что я не решился будить тебя. Я решил, что мы поговорим утром! Что касается твоего обмана, — продолжал он, пока Линнет безмолвно и с широко открытыми глазами смотрела на него. — Утром, когда я обнаружил, что ты удрала, я был очень зол. Я все выложил Дине, все мои подозрения по твоему поводу. Она, трезво рассуждая, сказала мне, чтобы я не был таким идиотом, что ты совсем не такая девушка, чтобы опуститься до таких вещей! Я сразу понял, что она была права, что мои эмоции ослепили меня. Любовь ослепила меня, Линнет, но сейчас любовь снова открыла мне глаза! Я понимаю, какая ты на самом деле — яркая, настоящая личность, принесшая свет в мою тьму!