Со злобно-отчаянным рыком Аршухан двинул рукой, и на песок плеснул алый фонтан.
…
Изнурённые, но счастливые воины возвращались в непобеждённую Джахи. Немало полегло их в пустыне, в город въезжала лишь пятая часть. В полумраке домов и дворовых ограждений возникло движение. Из ворот робко выглянули обеспокоенные лица. Из проулков и тенистых аллей появились первые жители.
Аршухан взбежал по белокаменной лестнице, вошёл во дворец и направился в главную залу.
Стоя перед своим отражением, верховный жрец приметил свисающую с крюка цепь с символом Музаффара. Он без раздумий взял в руки знак рождённого первым и со спокойной уверенностью надел на себя. Отступив, поднял глаза и поменялся в лице. В зеркале отразилась стоящая позади царица.
Аршухан повернулся к Неросфет и сходу сообщил припасённую ложь:
– Бежал правитель.
Она застыла, словно на неё обрушился каскад ледяного ливня, и посмотрела на знак старшего на груди Аршухана. Озёра глаз потемнели от гнева.
– Я не верю тебе! Не мог Музаффар оставить войско. Не такой он.
– Но… это… так, – скрипя зубами, выдавил Аршухан. – Бежал правитель.
– Ты лжёшь! Твои слова расходятся с тем, что чувствую я. Или ты забыл, что…
– …хранительница советуется с небесами?! – Запрокинув голову, он зло расхохотался. – Что с того? Попробуешь разубедить ато́нов? На моей стороне сила! – указал он на площадь, где вокруг уставших израненных воинов собирались жители.
Палящее солнце достигло зенита и переплыло на другую сторону неба. Население Джахивсё смелее покидало укрытия и общим потоком стекалось к площади перед храмом.
– Истинно, зло имеет тысячу лиц, – произнесла Неросфет, бледнея. – Как же хорошо ты прятал свою настоящую суть.
Сдавив челюсти, Аршухан шагнул к царице. Она отшатнулась, но тонкие запястья заключили тиски твёрдых пальцев.
– Лучше прими меня своим повелителем, – зашипел он ей в лицо, – или я брошу тебя толпе.
Она попятилась, пытаясь высвободить руки. В груди пойманной птицей испуганно забилось сердце.
– Будешь гонима всеми, – наступал жрец, в тёмных глазах засверкали холодные искры. – Не пощадят преданные правителем жители, покарают. Столько мужей и сыновей полегло. В горе народ. Только услышит мою волю, подумай, что он с тобой сделает!
В глазах царицы вспыхнуло возмущённое пламя. Она повернулась к террасе. Внизу в розовых закатных лучах лежала светлая Джахи.
– Ты можешь обмануть их, но не меня, – выдохнула она и вырвала руки из жёстких пальцев. Взгляд потемнел. – Я не встану у тебя на пути.
Аршухан сдвинул брови, усомнившись в её быстром смирении. Дочь древнего рода хранителей смотрела на него, но видела дальше. И это его пугало.
– Ты сам всё погубишь, – твёрдо произнесла Неросфет. – Однажды померкнет твоё лживое солнце. В прах обратится твоя лживая правда.
Развернувшись, она торопливо ушла. Хлопнула дверь, и стремительные шаги удалились вверх по каменной лестнице.
Аршухан сдавил зубы. Не таким он представлял свой триумф победителя.
Прихватив кровавую ношу, предатель покинул залу. Сбежав в галерею, решительно прошёл сквозь обитель Создателя и остановился на верхней ступени портала. На площади, окружённой исполинскими колоннами, в немом ожидании замерли жители.
Верховный жрец обернулся на увитую лианами балюстраду – эта победа далась ему тяжко – и, обратившись к людскому морю, отыскал утомлённые лица воинов.
Назад пути нет, нужно идти до конца.
Стоя в тени за колоннами, Неросфет наблюдала за чествованием нового повелителя. Того, кого ещё утром считала едва не самым близким и верным другом. Когда он успел так измениться? Что произошло с преданным братом?
Скрываясь от подползающих солнечных лучей, она отступала всё дальше в тень, пока не покинула храм. С болью в сердце слушая всеобщий хор ликования, Неросфет прошла тайными тропами, вышла за пределы Джахи и, минуя зелёные холмы, отправилась в пустыню. Всё это время за спиной звучал взволнованный гул и отдельные выкрики – похвалы великому освободителю.
Солнце коснулось края фиолетовой бездны, даря уставшей земле благословенную прохладу. Великий город исчез за холмами, и торжествующий вопль о победе над демоном оборвался.
Но вместо радости от победы над Боуло Неросфет слышалось торжество над другим.
Воздух наполнился шёпотом ветра и сыпучим шелестом песчаных позёмок. Она пришла к оазису. Зачерпнув воды, поднесла руки к губам. Попила, утёрла разгорячённую кожу лица и накрыла ладонями рот. По щеке скатилась слеза.