Не хочется лишь потому, что рядом с ним именно Кристина. Та, кто не должна ни в коем случае видеть его слабости, та, кто находится под его преданной, нерушимой, любящей защитой, а не наоборот.
— Послушай, — обращается она к мужчине, бережно поглаживая его напряженную руку, — я знаю, что тебе мешает сейчас, Эрик. Но пойми же! Главное, ты справился, ты смог выжить, несмотря на эту страшную травму. Разве это не показатель твоего мужества и силы?
Он рассеяно кивает, принимая её позицию. Выдержав небольшую паузу, он решается высказать свою просьбу:
— Помоги мне добраться до органа, а там уж хоть навсегда и бросай.
Девушка заливается тихим смехом. Она была уверена, что Эрик сможет сдаться только лишь ради Музыки. Осторожно поднявшись с постели, Кристина протягивает ему свои раскрытые ладони.
Неуклюже оторвавшись от изголовья кровати, мужчина набрасывает на свои острые плечи белоснежную рубашку и натягивает на ноги кальсоны, тихо шипя от мощной волны боли, разносящейся от отека, так и не сошедшего с его бока.
— Всё-всё, — негодует Даае, торопливо подходя к Эрику, тщетно пытающемуся полностью самостоятельно одеться, — пойдем, ты всё-таки дома.
Бросив на свой безобразный вид мрачный взгляд, Призрак тяжело вздыхает, но всё же неловко поднимается с постели, тотчас попадая в нежные руки Кристины. Он поджимает губы, отводя свои золотистые глаза в сторону, а она бережно обхватывает его за плечи, не позволяя терять опору под ногами.
— Вот так, — мягко шепчет девушка, поддерживая Эрика на каждом его неуверенном шагу к двери спальни, — немного окрепнешь, и всё обязательно будет хорошо.
В глазах его всё нещадно плывет, не позволяя даже адекватно ориентироваться в пространстве. Если бы не аккуратные объятия Кристины его плеч, то он уже либо распластался бы на полу, либо врезался бы в один из многочисленных косяков.
Больше всего Призрак удивляет тёплая улыбка, никак не сходящая со светлого лица Даае. Она словно и сама получает удовольствие от пребывания с ним рядом, словно радуется каждому случайному прикосновению к его холодной коже.
Вместе они преодолевают порог спальни, дальше которого Эрик никогда бы не ушел самостоятельно, и пересекают главную комнату, устроенную у небольшого озера.
Он ощущает, как пальцы Кристины бессознательно поглаживают грубый рубец, тянущийся от его плеча к тонкой шее, являющийся одним из самых пугающих воспоминаний о детстве, проведенном в таборе цыган. Своими нежными прикосновениями она заставляет его забыться, отбросить прочь все те ужасные моменты из прошлого, заставляет, наконец, почувствовать себя настоящим человеком, о котором заботятся, а не уродцем из цирка, которого избивают.
— Аккуратнее, — вполголоса говорит девушка, помогая ему безболезненно опуститься на банкетку у величественного органа.
Когда Эрик, наконец, оказывается, у своего инструмента, Кристина не может не заметить, каким огнём загораются его янтарные глаза, какую страсть они излучают. Когда-то он точно так же смотрел и на неё: с той же любовью, нежностью и… старательно скрытым желанием.
Вдруг она осознает, что скучает по тому самому взгляду, вызывающему мелкую дрожь по коже, по взгляду, от которого все внутри покрывалось тянущими мурашками, по взгляду, вызывющему внутри нее доселе непонятные, неизведанные, не разделимые на какой-либо спектр чувства и ощущения.
Рауль никогда не смотрел на нее так.
Теперь же в этом жизненно важном взгляде ледяной водой затушили всё то бушующее пламя, заперли на тяжелый замок ураган чувств и оковали цепями всю решимость — всё это в одночасье сделала она, ответив согласием виконту в тот самый треклятый вечер премьеры «Il Muto».
Опустив взгляд на кольцо, Кристина с трудом сглатывает подступивший к горлу ком. Ей кажется неправильным принадлежать ему. Принадлежать виконту, с которым сама Судьба повела ее разными путями ещё с самого детства.
Они не должны были встретиться вновь.
Он не должен был услышать её дивного голоса, явленного парижанам лишь из-за глупых капризов примы Карлотты и их с Эриком упорных занятий.
Если не сама Судьба, то что? Вся та нежность, что Даае испытывает к жениху не может и близко стоять рядом с невероятным чувством любви, доселе ей незнакомым. Единственным, что толкнуло её тогда к злополучному «да», был страх. Отчаянный страх, от которого она по глупости бежала, боясь взглянуть ему в лицо.
Ему в лицо.
Её дрожащие пальцы неуверенно тянутся к окольцованной руке. Она поторопилась. Поспешила и оступилась, решившись на тот роковой, отчаянный шаг. Она обхватывает аккуратный ободок блистающего в свете свечей кольца и плавно его стягивает. Тот легко поддается и безропотно сходит с её руки, тотчас освобождая от гложущего чувства вины перед Эриком, освобождая от всякого обязательства перед Раулем.
Лишь теперь она замечает невероятно нежную мелодию, льющуюся ручьем от столь могущественного инструмента и заполняющую всё пространство вокруг своей истинной красотой.
Кристине хочется смеяться. Смеяться от счастья и долгожданного ощущения правильности выбранного пути. Девушка убирает снятое с пальца кольцо в кармашек своего платья и тянется рукой к спине Эрика, чтобы накрыть его острые позвонки теплой ладонью.
Увлеченный игрой мужчина словно и не замечает её невесомых касаний, а только ускоряется в темпе игры, полностью отдавая всего себя Музыке — Кристина лишь расплывается в блаженной улыбке ощущения абсолютной свободы. Теперь она может быть вольна делать всё, что пожелает, а первым и единственным её желанием сейчас является нахождение здесь, в сказочном царстве Призрака Оперы, ее вечного, родного Ангела.
— Всегда поражалась тому, как тебе удается это, — шепчет Даае, склоняясь над клавиатурой органа, — как тебе удаётся создавать такую прекрасную Музыку.
— Я живу Ею, Кристина, — тихо откликается Эрик, плавно уводя мелодию в третью октаву.
Она тепло улыбается его словам, заворожено глядя на его тонкие пальцы, порхающие над инструментом, и ей кажется, что нет ничего красивее этого, что она могла бы провести так всё время, стоя рядом с ним и наблюдая за невероятной игрой.
— Тебе не скучно здесь? — вполголоса спрашивает он, напрасно пытаясь укрыть сквозящую в голосе надежду, — Сегодня всё-таки выходной, твои подруги, наверняка, решат прогуляться.
— Нет-нет, — мягко отвечает Даае, когда Эрик медленно оборачивается на нее, — я не хочу больше бежать от тебя, мой Ангел.
Он невольно улыбается, в смущении отводя глаза, и аккуратно убирает руки с клавиш. Они будто бы возвращаются вновь в своё нежное прошлое, не знавшее страхов, обид и… ужасных предательств.
Теплящаяся в сердце Эрика, сокрытая за семью печатями любовь не позволяет ему и дальше держать зло на девушку, посвятившую ему всю себя в эти страшные дни, проведенные им в нестерпимых муках, как физических, так и моральных.
— Я так и не поблагодарил тебя за всю твою заботу, — вдруг обращается он к Кристине, нерешительно поднимая на неё свои золотые глаза, — за спасение и…
— Замолчи, — перебивает Даае Призрака, бережно беря его холодные руки в свои, — я не смогла бы поступить иначе.
Он опускает взгляд на их сцепленные Кристиной руки, бессознательно затаив дыхание, и внезапно замечает отсутствие такого больно режущего его тонкую душу кольца. Ещё утром, Эрик уверен, оно было на изящном пальчике Кристины, а теперь вдруг пропало. Это не может быть нарочным, оно безусловно потерялось где-то в доме у озера, а девушка и не заметила пропажи.
— А где твоё кольцо? — решается спросить Призрак, боясь разочарования Кристины от его потери.
Девушка тихонько вздыхает, осторожно выскальзывая ладонью из слабых пальцев мужчины. Она не знает, как правильно ему преподнести это известие. Не знает, как отреагирует Эрик на её внезапно изменившееся решение. Но и не решается ему соврать.
— Я не готова к такому шагу, — выдыхает она, опуская взгляд в пол, — не сейчас, Эрик. Сейчас я нужна тебе.
Ему бы хотелось радоваться. Хотелось бы, но мысль о том, что он рушит счастье своего Ангела, невыносима. Её жертва слишком велика для такого ничтожества, как он, не заслужившего и толики её отверженности.