Едва виконт оказывается за дверью, губы Александра трогает удовлетворенная улыбка — все складывается как нельзя лучше. Все идет точно по его плану. Впрочем… Как и всегда.
***
В который раз Эрик отмечает безусловный вкус Александра во всем, за что бы он не брался. Дом, где им довелось оказаться, обставлен удивительно просто, но каждая деталь здесь играет особую роль: стены цвета слоновой кости, местами покрытые фреской, охряные полы, выложенные травертином, отштукатуренные потолки, укрепленные широкими балками из темного дерева, но особенно сильно Кристину цепляет небольшой патио позади дома с аккуратным фонтаном, выложенным майоликой.
Их первой совместной традицией на новом месте становится вечерний ужин за круглым кованым столиком, украшенным свежесрезанным букетом роз, в крохотной, но оттого не менее уютной кухне. Особый шарм ей придают расписные горшочки, заполненные крупами и необычайно пахнущими приправами, и пучки высушенных трав, подвешенные на менсолу.
Призрак наполняет хрустальные бокалы знаменитым тосканским вином и опускается на стул напротив возлюбленной, неустанно глядя из прорезей белоснежной маски в её светлые глаза.
— Всё кажется таким идеальным сейчас, — ласково говорит Кристина, накрыв теплой ладонью холодную кисть Эрика, — хочется, чтобы это продолжалось вечно…
— Мы сделали все, что могли, мой Ангел, — отвечает с толикой грусти в голосе мужчина и переплетает пальцы их рук, — остается лишь надеяться, что здесь они не смогут найти нас.
Девушка медленно кивает и делает небольшой глоток терпкого вина, оглядывая задумчивого Эрика. За две недели, проведенные, здесь он сильно изменился: многочисленные раны начали заживать, цвет кожи стал значительно здоровее, а ужасающе торчащие кости вовсе перестали быть отчетливо видны — в её глазах он становился все прекраснее с каждым днем.
Из мыслей её вырывает мягкий голос Эрика:
— Где бы тебе хотелось сыграть свадьбу, Кристина?..
Девушка теряется от неожиданности и пораженно выдыхает. С того самого дня, как они переехали в этот дивный дом, они не трогали эту тему. Скорее даже Эрик избегал всяческих разговоров об этом, чем всерьез тревожил девушку.
— Прости, — опустив взгляд на их сцепленные руки, продолжает Призрак, — я так долго не решался поговорить об этом, я лишь хотел дать тебе время, чтобы осознать и…
— Эрик, я всем сердцем желаю стать твоей женой, — шепчет она, бережно поглаживая его ладонь пальцами, — это не могло измениться ни за две недели, ни за месяц… Ни даже за годы.
По его тонким губам скользит нежная улыбка, когда девушка протягивает руку за его затылок, чтобы распустить ленты осточертевшей маски. Эрик покорно наклоняется вперед, чтобы Кристина освободила его от неприятно саднящего кожу предмета.
Он привык обходиться без неё и даже стал нередко выбираться в общество, но лишь потому что Лука передал ему бесценный подарок от Александра в самый первый же их визит в усадьбу Бьёрков. Это оказался удивительно подходящий ему протез, выглядящий на лице Эрика словно его собственный идеальный нос. Лишь дома сменял его привычной маской. Кристина закрывала глаза на это, осознавая, как непросто дается Эрику их новая жизнь.
Ночью же при свете лишь нескольких свечей Даае не желала видеть на лице жениха ничего подобного, она хотела видеть его настоящего. Каждый вечер, ложась с нею в одну постель, он слышал её искреннее «люблю» и ощущал сладостные поцелуи на своем безобразном дьявольском лике. Это внушало ему все большую и большую уверенность, а теперь и вовсе избавило от страха быть открытым перед ней.
— Собор всех Святых, Эрик, — отвечает Кристина на повисший в воздухе вопрос, мягко кладя ладонь на его щеку, — я бы хотела стать твоей женой именно там.
— Я надеялся, что ты назовешь это место, — откликается Эрик, прильнув к ласкающей изрубцованную кожу руке, — было бы здорово позвать кого-то из Наших друзей.
Семья Бьёрков оказалась удивительно радушной по отношению к Кристине, а Жири по возможности заботились об Эрике в былые годы. Они действительно близкие и дорогие им обоим люди — вторая семья, стремящаяся быть рядом в самые непростые времена.
— Я бы тоже очень хотела, но… Не будет ли это опасно? — спрашивает с тревогой Даае.
— Если поездку сопроводит Александр, — откликается Эрик уверенно, — нам не о чем переживать, я знаю это наверняка.
Девушка согласно кивает и поднимает руку с бокалом вина, восклицая с широкой улыбкой:
— За нас!
— И за наших близких! — добавляет Призрак, мягко улыбаясь в ответ.
И хотя его переполняет счастье, он все еще смущается будучи без маски быть столь раскрепощенным на эмоции как его любимая невеста, но он старается. Старается не замыкаться в себе и показывать ей, как сильна его любовь, как пылко его стремление меняться ради нее… Как заветно его желание радоваться мелочам и быть открытым всему новому. Ведь она смогла измениться ради него. Смогла повернуть всю свою жизнь вспять, сбежать из отчего дома.
И… хотя Эрику верится в это с трудом, Кристина ни секунды не жалела о своем решении.
========== Двадцать четвертая глава ==========
Обтянутые кожаными перчатками пальцы бережно удерживают ничем не примечательный конверт. В строке адресанта значится известное лишь единицам имя — Эрик Дестлер.
Детектив Бьёрк, последнее время все чаще появляющийся во французской прессе, не может сдержать улыбки. Он и подумать не мог, что однажды будет приглашен на свадьбу этого удивительного человека. Однако он всегда искренне верил, что Эрику воздастся за все страдания, выпавшие на его нежную и трепетную душу. Этот миг не заставил долго ждать.
«Дорогой друг!
Всё, что ты сделал для нас с Кристиной, бесценно. Я никогда не смогу вернуть тебе этот долг… Ты спас мою жизнь, спас наше с ней будущее. Как никого другого, мы желаем видеть тебя на нашей свадьбе в церкви всех Святых одиннадцатого июня.
В самом деле, нам бы хотелось, чтобы ты и семья Жири погостили у нас пару ночей. Если будет желание, будем счастливы тебя видеть!
Читал, что ты лично занялся делом о пожаре… Александр, я искренне верю в тебя и твои возможности. Ты уникальный человек. Уверен, ты идешь по верному следу. Я верю в тебя.
Твой преданный друг,
Эрик»
Старший Бьёрк бережно откладывает письмо на кофейный столик и откидывается на спинку кресла. Дело о пожаре в Опере оказалось действительно странным. Особенно сильно детектива удивляет полное бездействие жандармов. Они не просто наотрез отказываются содействовать следствию, они изо всех сил мешают ему. Никто не желает даже на мгновенье усомнится в вине Призрака Оперы. Никто не желает проявить хоть каплю человечности к гонимому и ненавидимому всюду маэстро в маске.
Несмотря на сопротивление со стороны горожан и французских жандармов, Александр не без помощи младшего де Шаньи, охваченного страхом за свою возлюбленную, получил допуск к театру Гарнье.
Осмотр места преступления позволил ему сделать вывод о том, что это был спланированный поджог. Детектив знал об этом задолго до начала следствия — кто-то желал подставить Призрака, вытурить монстра, держащего сотрудников Оперы в холодящем кровь ужасе долгие годы.
Очаг возгорания был обнаружен Александром с помощью команды пожарных, спасавших жизни людей в ту злополучную ночь пожара. То оказался небольшой закуток на первом уровне подвала театра, по одну сторону от него располагался длинный коридор, ведущий к многочисленным гримерным и спальням, по другую же спуск на более низкие уровни… к дому у озера.
Детектив уверен: кто-то намеренно разлил керосин в этом неприметном месте и поджог его. Однако пламя стремительно поползло прямо по ковру, тянущемуся вдоль всего коридора, а не вниз по деревянным сводам подземелья, как планировалось преступником.
Все, кто по мнению Бьёрка могли быть свидетелями начала пожара, хранят тяготящее молчание, будто намеренно покрывают кого-то. Эта мысль никак не отпускает его. Что-то в этом деле кажется нечистым.