Одно хорошо. Веревка начала поддаваться. Если освобожу руки, надежда есть. Хреново, что ноги еще связаны.
Тем временем возвращается этот пид*р, тащит следом Соню. У нее разбита губа, но она держится. Даже пытается брыкаться и упираться. Но как только видит меня, глаза ее наполняются ужасом. Чёрт, неужели я так плохо выгляжу? Не надо, моя девочка. Не переживай за меня. Это все пустяки. Главное, чтобы тебя не тронули. Но когда все было просто?
Сомов подводит Соню ближе, и говорит:
— А вот и моя красавица, которая предала нашу любовь! Видишь, Соня, кого ты выбрала? Неужели за все годы ты не поняла, что лучше меня нет?
— Да пошел ты! — выплевывает она. Он снова бьет ее по лицу, хватает за волосы, выворачивает руку.
— Какая ты неблагодарная! Видно, мало трахал я тебя и воспитывал. Надо было раньше от тебя избавиться! Ну, ничего. Начнем сейчас. Или, может, твой любовничек хочет что-то сказать?
Понимаю, что надо потянуть время, отвлечь его от Сони.
— Хочу! — говорю я. — Отпусти ее.
— Конечно, отпущу, ты знаешь, что для этого надо сделать!
— Я скажу тебе имя, только сначала Соню отпусти. Как только она окажется в безопасном месте, я тебе все расскажу. Обещаю, — понятно, что никого он не отпустит, но мне надо потянуть время.
— Хорошо, — говорит он. — Я ее отпущу, только трахну напоследок. Ты же не будешь против? — вот сука!
— Молчишь? Значит, не будешь, — хватает Соню, заваливает на обшарпанный диван, Соня пытается вывернуться из его рук, всхлипывает. Сука!
— Стой! — ору я. — Я скажу! Иди сюда.
Он отпускает Соню, подходит ко мне. Наклоняется ближе, глаза у него странные. По ходу он под чем-то. Обдолбанная тварь.
— Я слушаю.
— Карлсон, — говорю тихо, почти ему на ухо — который живет на крыше!
Он тут же бьет меня в челюсть, потом в живот.
— Сука! — орет он. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Санек, поучи его!
Ко мне подходит Санек, начинает чесать об меня кулаки. После пары ударов раздается Сонин истошный крик:
— Перестаньте! Не трогайте его! — она бросается на Сомова, глупая. Он отбрасывает ее на пол и идет следом. Она отползает в ужасе, а он говорит:
— Не трогать его? А что ты можешь предложить взамен?
— А что ты хочешь? — спрашивает она дрожащим голосом.
— А что у тебя есть? Кроме пи*ды ничего? Вот ее и предложи. Сначала мне, по старой памяти, а потом остальным пацанам. Их не много. Человек пять. Потянешь? — она дрожит. Что ж ты делаешь, дурочка? Прекрати! Она всхлипывает, но кивает.
— Вот. Хорошая девочка! Люблю, когда ты такая послушная. Слышал, Андрюша? Она согласна порадовать своими прелестями нас всех. Но ты не расстраивайся! Я же говорил, все бабы — бляди! Ну, давай. Вставай! Раздевайся. А мы посмотрим! — тварь! Какая же он тварь. Но самое главное, веревка начала поддаваться. Еще немного и я освобожусь. Главное, использовать это с умом, иначе прохерю последний шанс.
Соня всхлипывает, но встает на ноги. Вытирает кровь с губы и начинает дрожащими руками расстегивать пуговицы на джемпере. На меня не смотрит. Глаза закрыты.
— Быстрее! — командует Сомов. Подходит к ней, срывает джемпер, а следом и водолазку. Отбрасывает в сторону. Сука! Соня остается в белье, ежится, пытаясь прикрыться. Как же хочется ее обнять, успокоить! Держись, моя девочка, я сейчас! Изо всех сил пытаюсь растянуть веревки и освободить руки. Запястья уже пропитались кровью, потому что ободрал их на хрен об гвоздь. Осталось немного. Еще чуть-чуть!
А Сомов садится на диван в расслабленную позу и говорит:
— Давай! Поработай ртом! Это у тебя лучше всего получается! Давай! Доставай моего дружка.
Я стараюсь не смотреть в их сторону, Сомов замечает это, орет всему прихвостню:
— А что это Андрюша не смотрит? Санек, помоги ему! — урод подходит ко мне, заставляет повернуться в их сторону, но в этот момент мне удается освободить руку, а потом и другую. Это очень удачно. Я выхватываю у козла, стоящего рядом, из-за пояса пистолет, секунда — выстрел, и этот кусок дерьма больше никогда не встанет. Следующая пуля попадает Сомову в ногу. Он не сдохнет так просто! Захарка воет, как баба. Соня отскакивает в сторону. Я соскакиваю со стула и со связанными ногами подскакиваю к Сомову. Начинаю бить его кулаками по роже! Наконец я могу оторваться на этой падали! Вкладываю все бешенство в каждый удар. Его рожа быстро превращается в кровавое месиво, в сознание он теперь придет не скоро, потому что я знаю, как бить, чтобы он вообще больше не встал. Из этого дурмана меня вырывает Сонин крик.
— Андрей! Остановись! — поворачиваюсь к ней, она показывает на дальний проем, где мелькают фигуры других бандитов, которые спешат сюда.