— И ты спокойно пережила это?
— Да, но только далеко не так быстро, Геван. Я написала вам по меньшей мере писем пятьдесят и порвала их. Серьезно думала убежать к вам. Интересно, а как, собственно, такие увлечения проходят? Лично я, честно говоря, до сих пор не знаю. Наверное, для этого надо сначала увидеть много обнадеживающих снов, вдоволь нагуляться под проливным дождем, выплакать много слез в подушки, чтобы как-нибудь утром понять — наконец-то этот долгожданный день наступил, все, славу богу, закончилось. Совсем как в романе: в последней главе героиня понимает, какой глупой она была. Частично в этом есть и ваша вина, Геван. Вам не следовало быть со мной таким милым и обходительным, когда мне было так мало лет. Таким терпеливым, все понимающим. Знаете, я тогда просто физически обмирала, услышав, что вы вызываете меня к себе в кабинет.
— Бог ты мой, — прошептал я.
Она рассмеялась:
— О, ну не стоит, совсем не стоит так пугаться. Я давно уже далеко не такая, как раньше.
Да, признаться, вот так сразу привыкнуть к совершенно новой Джоан Перри было нелегко, очень нелегко. Я помнил ее неуклюжей, нервной молоденькой девушкой, почти девочкой, но никогда даже не догадывался о том, что происходит у нее в душе. Рассказав мне о себе, она вдруг стала по-настоящему и полностью живой, с весьма привлекательным подвижным лицом, быстрыми выразительными жестами, нежным, но решительным голосом...
— Жаль, что мне не довелось узнать тебя раньше.
— Вряд ли, Геван. Тогда я была всего лишь маленькой и очень глупенькой девочкой.
— Тогда, возможно, тем более жаль, что все уже прошло.
Она слегка наклонила голову:
— Вообще-то довольно странно слышать это от вас, вам не кажется?
— Извини, я сказал прежде, чем подумал. Наверное, у тебя есть что-то вроде этого и сейчас... ну, допустим, безумное влечение к кому-то.
— Вообще-то пока нет.
— Но может, тебе захочется и... — Я остановился, вдруг совершенно неожиданно осознав, что сам себя загоняю в угол, что она просто смеется надо мной, и... покраснел.
Джоан взглянула на ручные часики:
— Извините, но, боюсь, работающей девушке уже пора домой.
Я подозвал официанта, расплатился. Она назвала мне свой адрес. Это была узкая тихая улочка в одном из старых жилых районов города. Мы выкурили по последней сигарете, и, прежде чем выйти из машины, Джоан сказала:
— Подумайте хорошенько о возвращении на работу, Геван. Когда я думаю о вас там, во Флориде, мне прежде всего приходит в голову мысль о бессмысленной и обидной потере времени.
— Я слишком долго был не у дел и теперь собираюсь пробыть здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы принять правильное решение при голосовании. А затем тут же назад. Но... но мне бы очень хотелось до отъезда еще раз тебя повидать, Перри.
— Почему?
Ее прямой вопрос вызвал у меня раздражение.
— Почему? Да может, просто потому, что у меня, черт побери, сегодня был очень хороший вечер, вот почему!
— К собственному удивлению? Спокойной ночи, Геван. Не надо провожать меня до двери. Я дойду сама.
Джоан захлопнула дверцу машины и ушла. В тусклом свете уличного фонаря я видел, как она открыла дверь, обернулась, помахала мне рукой и скрылась в доме. Я медленно отъехал, продолжая о ней думать. Да, забавно. Забавно и приятно было узнать о ее чувствах. Пусть даже о тех, которые были давным-давно. Джоан сильно изменилась. Превратилась в красивую, уверенную в себе молодую женщину. Куда менее забавно было вдруг понять, что ты потерял нечто, чего у тебя, собственно, никогда и не было.
Я нашел нужную мне улицу и свернул на юг, в сторону Южной долины.
Глава 7
Было уже где-то около полуночи, когда я наконец добрался до открытого кафе под многообещающим названием «Обжираловка». Небольшое белое здание посреди огромной залитой ярким светом площадки для парковки, мощные динамики на столбах, из которых неслась оглушительно громкая музыка, несколько десятков машин... Дул сырой ночной ветерок, и официанткам в их облегающих коротких юбочках, белых русских блузках, белых туфельках на высоких каблуках и нелепых шляпках было, наверное, совсем не жарко, хотя они изо всех сил старались это скрыть.
К окну моей машины тут же подскочила блондинка с блокнотом для заказов в руках:
— Хотите чего-нибудь?
— Лита сегодня работает?
— Работает. Позвать ее?
— Да, будьте любезны.
— Без проблем, — ответила она и направилась к группке официанток, зазывающе покачивая мощными бедрами.
К машине вскоре подошла темноволосая девушка. Небольшого росточка, с очень тонкими ногами, карие глаза на неестественно белом лице... Она заглянула в окошко машины, с угрюмым равнодушием, но внимательно посмотрела на меня:
— Вам что-нибудь от меня надо?
— Если вы Лита Дженелли, то надо.
— Ну тогда, да, мистер, это я. Что вы хотите?
— Меня зовут Дин, Лита. Геван Дин.
Она слегка оцепенела, прикусила нижнюю губу, затем ее глаза резко расширились.
— Дин? Геван Дин? Господи Иисусе! Значит, это был ваш брат, которого... Послушайте, а что вам надо от меня?
— Я говорил с Уолтером Шеннари, Лита. По словам сержанта Португала, вы пытались обеспечить Шеннари алиби. Мне стало интересно, говорили ли вы Португалу правду или врали ему. Кроме того, мне хотелось бы быть полностью уверенным, что они задержали именно того человека, который убил моего брата.
— Подождите минутку, — быстро попросила она, почти бегом дошла до белого здания, через окно посмотрела на висящие внутри огромные часы и тут же вернулась к машине. — Мне тоже очень хотелось бы с вами поговорить, но только не здесь. — Засунула руку в карманчик своей красной мини-юбки, вытащила оттуда горсть мелких монет, нашла среди них какой-то ключ и протянула его мне. Наши руки соприкоснулись. Ее пальцы были холодными, почти ледяными. — Поезжайте, пожалуйста, вон туда, по той дороге. Метров через пятьдесят увидите мотель «Бердленд». Это ключ от моего номера 9. Предпоследний справа, если стоять лицом к зданию. Припаркуйтесь прямо перед мотелем, проходите в мой номер и дождитесь меня. Там вас никто не побеспокоит. Вообще-то я работаю до часу, но сегодня посетителей мало, так что, может быть, удастся освободиться пораньше. Чувствуйте себя там как дома, мистер Дин. На кухне, если хотите, найдете виски, содовую и лед. Слушайте радио, читайте журналы, делайте все, что вам угодно, но только, пожалуйста, дождитесь меня. Хорошо?
— Да, дождусь, не беспокойтесь, Лита.
— Не забудьте: номер 9, и там вас никто не побеспокоит.
Она отступила, обхватив себя руками, как бы пытаясь защититься от холодного ветра, и я уехал. Чуть позже припарковался точно там, где она сказала. Тускло горящая неоновая вывеска неназойливо напоминала, что пустых мест в мире нет. Мои фары, в свою очередь, осветили желтоватую веранду, деревянные ступени, окна с потускневшими жалюзи, карнизный лоток с увядшими растениями...
Я осторожно вошел в комнату, пахнущую пылью и духами, недавней стиркой и застарелым перегаром, постельным бельем и... молодой женщиной. Чтобы найти выключатель, который оказался прямо рядом с дверью, мне пришлось зажечь спичку. Свет исходил от одной-единственной лампы на потолке с множеством насекомых на плафоне. Так, посмотрим: незаправленная кушетка, на стоящем рядом низеньком столике — чашка с засохшими на дне остатками недопитого кофе, черные полосы от незагашенных сигарет... Вообще все вокруг вызывало ощущение какой-то неухоженности, если не сказать бардака, беспорядочной любви и жутких похмелий.
На стуле валялась кипа старых газет, а на самом ее верху был номер, где подробно описывались обстоятельства, связанные с расследованием по делу об убийстве моего брата: «Грабитель застрелил Кендала Дина, президента и владельца крупной компании „Дин продактс“!» — и была помещена старая фотография Кена, слегка улыбающегося, спокойного, с почти безмятежными глазами.