Поддержка? От Дениса? Как ни странно, но сейчас он кажется мне гораздо ближе, чем Яна. Мы все втроем обмениваемся быстрыми взглядами.
– В любом случае, ты знаешь, что наши двери для тебя открыты.
Знаю ли я теперь? Где теперь мои двери?
После этих слов, подруга уходит. Бросает последний косой взгляд на Дениса и направляется в сторону своего дома.
Народ почти рассосался, осталось пару зевак, которым обязательно нужно все знать. Полицейские мне сказали, что будет проводиться экспертиза, и если это действительно был поджог, в чем, конечно же, они сомневаются, то только тогда они смогут завести уголовное дело.
Глава 29
Сажусь на землю в паре метров от обгорелых балок, расплавленного вонючего пластика, от того, что осталось от моего дома. Плевать на эти модные брюки, которые наверняка, уже не спасти от грязи и сажи, плевать на все. Обнимаю руками колени и кладу на них голову. Позволяю себе, наконец, распустить сопли.
– Разочаровываешь.
– Что? – Быстро вытираю лицо, поднимаю голову. Денис возвышается надо мной, а затем садится рядом, не боясь испачкать свой идеальный костюмчик.
– Я видел, что делали с тобой в том гараже. – Недолгая пауза. – Ты не сломалась, а теперь сидишь и жалеешь себя.
– Это мой дом. Я ввязалась в эту авантюру с тобой, чтобы сохранить его, а теперь что получается. Все зря?
– То есть это сожаление о том, что связалась со мной?
– Я сожалею о том, что не нашла решения самостоятельно.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно.
Я снова утыкаюсь носом в свои колени.
Какое-то время мы сидим в тишине, каждый из нас думает о чем-то своем. Денис нарушает молчание первым, обычно это делаю я, но сейчас не до болтовни.
– Я отпускаю тебя.
– Хм?
Быстро прихожу в себя, смотрю в суровые глаза, пытаюсь понять, что за этим скрывается.
– Договор. Я расторгаю его. Пусть и на словах. В общем, ты свободна.
Первая мысль в моей голове: «Что я сделала не так?». То есть, я всегда делаю что-то не то, но, кажется, все уже с этим смирились. Что не так, я сделала, прямо сейчас?
Нет, я не собираюсь об этом спрашивать. Я просто, как дура пялюсь и согласно киваю. Опускаю взгляд вниз, вытираю новый неконтролируемый поток слез.
– Не вижу радости победы.
– Победы? – Бросаю тяжелый взгляд. – Так это у тебя называется? Мне нужно забрать кое-какие вещи из твоей квартиры.
– На счет квартиры. Ты можешь оставаться там, сколько потребуется.
– Мне не нужна твоя жалость.
– Это не жалость.
– Ах, да. Прощальный подарок для брошенок.
– Что?
– Ничего. Тебе не нужно здесь со мной сидеть.
Я злюсь на саму себя за то, что теперь злюсь на него.
– Тебе бы я тоже не советовал тут сидеть. – Денис встает, вижу краем глаза. – Вставай, отвезу тебя домой.
– Домой? – Смеюсь. – У меня нет дома.
– Не будь гребаным ребенком.
Кажется, я и есть ребенок, одинокий, брошенный, никому ненужный, я всегда была им. Не хочу больше оставаться одна.
Я встаю, отряхиваю пыльные руки и следую к машине. Только через несколько секунд слышу позади себя шаги. Я не оборачиваюсь, не хочу видеть развалины, оставшиеся от дома, не хочу видеть Дениса. Заползаю на заднее сидение машины, подсовываю под себя ноги, утыкаюсь лбом в окно.
По приезду «домой», вижу развалившуюся на кровати Элеонору, она что-то жует, пялясь в экран своего телефона. Когда видит нас, резко подскакивает и улыбается во все тридцать два. Господи, избавь меня от этого.
– Ну как все прошло?
Швыряю сумку в кресло, стягиваю с себя брюки и бросаю туда же.
– Видимо не очень хорошо, да? – Девушка заметно меняется в голосе.
– Тебе лучше уйти. – Парирует Денис. Какого хрена вообще поперся за мной?
Я иду в ванную, закрываю дверь, включаю горячую воду, смываю с себя остатки косметики и весь сегодняшний день. Когда возвращаюсь, Элеоноры уже нет. Я знаю, что эти двое говорили обо мне, но я намеренно не хотела слушать, сосредоточив внимание на шуме воды.
Денис сидит на краю кровати, смотрит на меня, а я наоборот стараюсь не устанавливать с ним зрительный контакт. Достаю из комода тонкие спортивные штаны, натягиваю их, чтобы не светить полуголой задницей.
Падаю на мягкий матрас, сворачиваюсь калачиком и смотрю в одну точку.
– Я была дерьмовым аксессуаром. – Это не звучит как вопрос, потому что ответ заранее ясен.
– Я бы сказал, особенным. – Слегка посмеивается.
Ага. От особенного не избавляются, дерьмо – выбрасывают. Вывод: я – дерьмо.