Выбрать главу

Скоро мы снова увидим североафриканский прибрежный горный массив, но пока под крылом проплывают одни плоскогорья. Бесконечные пески простираются до самого горизонта. Словно прожилки в листке, разветвляются низины: желтые и цвета охры полосы чередуются с красными и бурыми. Прожилки тянутся друг другу навстречу, сходятся, расходятся, покрываются серо-зелеными пятнышками. Маленькие каменные прямоугольники под нами, очевидно, дома. Значит, там жизнь! Белая лента извивается по земле — по всей вероятности, автострада.

Обломки скальной породы, громоздясь, образуют возвышенность, которая неожиданно обрывается и переходит в долину, откуда на нас глядят два оазиса, словно зеленоватые удивленные глаза. Уступы, переливающиеся красками, позволяют предположить растительность.

Вот она — Сахара — «песчаное море», согласно общепринятым представлениям, страна, которой Европа заинтересовалась всего каких-нибудь сто лет назад. «Пустыня эта — громадная, бесплодная равнина, окаймленная маленькими красными песчаниковыми холмами и покрытая редким и низкорослым колючим кустарником», — сообщил в 1715 году француз Брю, возвратившись из путешествия по берегам реки Сенегал. Когда в середине прошлого столетия французские войска, преодолев горный массив Орес на северо-востоке Алжира, переправились у Эль-Кантары через мост, построенный еще древними римлянами, и дошли до ущелья Фум эс-Сахра («Ворота Сахары»), их взорам открылась бесконечная барханная пустыня Большого Восточного Эрга. И первые европейские исследователи, отправлявшиеся в XVIII веке из Египта или Ливии в пустыню, также рассказывали о ее нескончаемых песках и дюнах. Таково было общее мнение об этом негостеприимном крае нашей планеты.

Оно бытовало до наших дней, несмотря на то что еще сто лет назад некоторые путешественники опровергали эту легенду. «Как правило, у нас совершенно неверное представление о пустыне, как о нескончаемой, необжитой песчаной равнине, в которой можно плутать целыми днями, не встретив на своем пути ни человеческого существа, ни поселка. В действительности все обстоит совсем не так…» — писал в 1862 году Герхард Рольфе.

Великая пустыня всегда окрыляла фантазию. Во французской «Универсальной историко-географической энциклопедии», изданной в 1555 году, можно прочитать об «огромных змеях» и «кровожадных ордах», якобы населяющих Сахару. Упоминаются даже василиски и драконы. Португальские путешественники XV века утверждали, будто встречали на западном побережье Мавритании людей с собачьими мордами.

Прокаленная насквозь

На крайнем западе Сахары взору путешественника открывается захватывающее зрелище столкновения песка и воды, встречи пустыни с океаном. Рядом с побережьем с древнейших времен возвышается Западноафриканский щит — когда-то гнейсовые горы, от прежнего величия которых сохранились лишь плоскогорья и одиночные скалы, называемые гельбами. Две канавки тянутся из пустыни к морю — уэд Дра и южнее него Сегиет-эль-Хамра — сухие речные русла. Сегиет-эль-Хамра представляет собой широко разветвленную систему уэдов, осенью наполняющихся водой. Восточнее этих мест можно любоваться сочетанием самых разнообразных ландшафтов. Южнее уэда Дра простирается одна из многочисленных барханных пустынь — Эрг-Игиди, за которой начинается Эрг-Шеш. Ближе к востоку в эти пустыни вклинивается широкой полосой другой ландшафт. С Атласских гор к югу стекает, правда лишь периодически, река Саура, образуя плодородный пояс оазисов, разделяющих Эрг-Игиди и Большой Западный Эрг; затем она протискивается между Эрг-Шешем и Тадемаитским плато. Тадемаитское плато, стремящееся соединиться на юге с горами Муйдир и в конечном счете с Ахаггарским нагорьем, отделяется от своих горных собратьев Тидикельтской равниной, на которой разместилась целая цепь оазисов. Южнее Тидикельтской равнины, западнее гор Муйдир и Ахаггара, простирается пустыня пустынь — страшный Та-незруфт. На юге, между Танезруфтом и излучиной Нигера, вклинилась еще одна горная цепь — Адрар-Ифорас.

Ахаггарское нагорье господствует над пустыней. Когда-то здесь было много мощных действующих вулканов, но они уже давно угасли. Эрозия почвы в течение тысячелетий подтачивала их, создав единственный в своем роде ландшафт из застывших столбчатых кристаллов и крутых отвесных скал. Самая высокая вершина Ахаггарского нагорья — Тахат — возвышается на три тысячи метров. К югу горы понижаются до двух тысяч метров, образуя плато Тассилин-Ахаггар — не менее живописное продолжение Ахаггара, устремляющееся на северо-восток и переходящее в горный массив Тассилин-Адджер, чьи вершины также достигают свыше двух тысяч метров.