Об уменьшении воды в Айн-Сфа вследствие бурения все новых колодцев рассказывается в одной легенде.
Легенда гласит, что султан поручил нескольким гхаттассинам расчистить источник, чтобы он давал воду, как прежде. Однако ныряльщики вновь и вновь отбрасывались назад сильным напором воды. Тогда султан пригласил к себе марабутов и предложил им с помощью заклинаний принудить источник временно замедлить течение. Заклинания якобы помогли. Однако после этого святым мужам больше не удалось заставить источник струиться, как в былые времена.
Если крестьяне, сажавшие пальмы, сначала поднимались вверх по течению, то впоследствии, когда вода в источнике стала иссякать, они постепенно снова спустились вниз. В середине XIX века оазис почти слился с шоттами, и дальнейшее передвижение сделалось невозможным. В 1956 году начали бурить другой, более глубокий водоносный слой. Это бурение сразу же дало столько воды, что молниеносно поднялось зеркало шотта, и вода затопила близлежащие сады. Следующее бурение было произведено несколько выше, так что оазис снова начал «передвигаться» вверх по течению.
Наверху, однако, вблизи иссякшего источника Айн-Сфа, у развалин древней Седраты, еще и теперь собираются странники из Мзаба, чтобы помолиться на месте своей прежней столицы. Ибадитам[30] оазисов Мзаба удалось сохранить в неприкосновенности свою древнюю общественную структуру, свою веру и обычаи вплоть до наших дней.
Вскоре после ухода ибадитов из Седраты в Мзабе образовалась своего рода конфедерация пяти городов. Эль-Атеф — самый древний, основанный в 1011–1012 году; вслед за ним начали заселяться оазисы Мелика, Бени-Исген, Метлили и Гардая. Позднее, в XVII веке, возникли еще два поселения — Геррара и Берриан.
Религия была связующим звеном между ними, а религиозные предписания имели силу закона.
Мусульманская секта ибадитов провозгласила принцип всеобщего равенства. Никакие привилегии, связанные с благородным происхождением, не должны были определять место мужчины в обществе. Здесь ценились только его знания и его дела. Однако этот принцип, возможно, соблюдался лишь в прежние времена, позднее же этих законов придерживались только формально. «Основной единицей» была семья, то есть группа людей, носящих одно имя, ведущих свое происхождение в четвертом или пятом поколении от единого предка. Несколько семей, живущих рядом, объединялись во «фракцию». Они имели общее кладбище, а также общего, часто мифического, предка. Этот предок всегда играл главную роль в ежегодных культовых церемониях. У фракции были общая касса общественных расходов, постоянное место для собраний, где держали совет все взрослые мужчины. Наибольший вес на этом совете имели голоса старейшин. Первоначально к ним причислялись только те, кто отличался особой набожностью. Однако с экономическим развитием Мзаба и здесь мерилом набожности все больше становилась частная собственность.
Избранные фракциями представители образовывали «джемаа» — совет, регулирующий все вопросы города и государства. Дела особой важности решались другим советом, куда входили как члены джемаа, так и знатоки Корана.
Эта своеобразная форма демократии касалась, разумеется, только правоверных мзабитов, а эти последние образовали особый слой в многоступенчатом классовом обществе. Вскоре после основания конфедерации городов Мзаба было установлено строгое разделение труда. На низшей ступени находились рабы, которым вменялось в обязанность заниматься садоводством и огородничеством. Ремесло было исключительно делом евреев, которые переселились сюда из Туата.
Племена бедуинов, обитавшие в районе Мзаба, также включались в этот общественный уклад. Их снабжали здесь продовольствием, а они, в свою очередь, должны были брать на себя защиту караванов, ибо мзабиты целиком посвятили себя торговле. Они дошли со своими караванами до Судана и сделали Гардаю одним из самых значительных оазисов всей Сахары, торговым центром первого ранга.
Каждый город Мзаба имел свое предназначение. Если Гардая стала торговым центром, в котором рыночная площадь и мечеть играли одинаковую роль, то Бени-Исген считался «святым городом», где жили толкователи Корана, врачи и юристы. Бени-Исген, внутри стен которого и поныне не имеет права переночевать немусульманин, а на улицах запрещено курить, который до сих пор славится своей религиозной нетерпимостью, слыл в истории Мзаба относительно либеральным городом. Не случайно, что именно здесь поселялись самые богатые купцы, а не в Мелике, отличавшемся консервативностью и догматизмом, где богатство вызывало подозрение, что наживший состояние недостаточно набожен, ибо разве сам пророк не предостерегал от излишней роскоши?