– Ричард, – окликнула его Сэм через всю комнату, – не мог бы ты перезвонить ему?
Он прикрыл микрофон и поднял палец. Бэмфорд О'Коннел откинул со лба растрепанные волосы.
– Люди грешны и никогда не успокоятся, – сказал он Сэм.
– Как ты сказал? Пятьдесят пять с половиной? А какой коэффициент иностранной валюты? – Он набрал серию цифр на своем калькуляторе, а потом быстро взглянул на Андреаса. – Ладно, хорошо, займись этим. Купи мне акций на сто пятьдесят тысяч. Ну, пока, дорогой. Завтра с тобой поговорим. Пока.
Ричард повесил трубку, включил экран своего компьютера «Рэйтерс» и застучал по клавиатуре. Сэм в бешенстве смотрела на него.
– Ричард… – начал Питер Роулингс. – А что сейчас с торговлей Ай-би-эм?
– Подожди-ка секундочку. – Ричард снова простучал по клавиатуре. – Ах, черт подери, этот Нью-Йорк с ума меня сведет.
Арчи озабоченно осмотрелся вокруг, потом снова посмотрел на Сэм, явно испытывая соблазн сходить и взглянуть самому, но потом передумал. Только Андреас не проявлял никакого беспокойства, сидел, внимательно глядя перед собой, прихлебывая свое вино и улыбаясь довольно холодноватой улыбкой. Быть может, швейцарские банкиры знали обо всем этом задолго до всех остальных? И считали английских финансистов своими марионетками?
– Спрос – 124 и 7/8. Предложение – 125 и 7/8, – выкрикнул Ричард, а потом лукаво посмотрел на Андреаса.
Тот ответил ему коротким успокаивающим кивком. Сэм встала из-за стола, сознавая, что все на нее смотрят, и подошла к Ричарду.
– Выключи его, – прошипела она. – Немедленно!
– Я хочу посмотреть, сможем ли мы протолкнуть эти акции.
– Меня это не интересует. Я хочу, чтобы ты это выключил. Немедленно.
Она вернулась к столу и начала убирать тарелки с пудингом, все заулыбались.
– Пожалуйста, Ричард, не мог бы ты захватить сыр? – попросила она, вынося стопку посуды на кухню и складывая ее в посудомоечную машину.
Она включила кофеварку. Ричард последовал за ней вместе с остальными.
– Буайбес был превосходен, – сказал он. – Без шуток.
– Отвратный. Оленина же – полный кошмар. А почему твой Андреас носит перчатку?
– Он всегда ее носит.
– Это как-то неприятно.
– Да все нормально. Я думаю, он попал в какую-нибудь аварию и у него остался уродливый шрам или что-то в этом роде. – Ричард положил руки ей на плечи. – Ты уж слишком напряжена, таракашка. Расслабься.
Она передернула плечами, освобождаясь, и повернулась лицом к нему.
– Ты очень пьян.
– Я в полном порядке.
– Ты ведешь себя отвратительно. Всем неловко. Пришлось вытерпеть то, что ты поведал о перевернутых вверх ногами сусликах, выслушать твою лекцию, как Екатерина Великая умерла оттого, что ее затрахал какой-то конь, больше того, ты позволил себе выйти из-за стола и усесться за работу, будто всех нас нет.
– А ты весь вечер вела себя как расфуфыренная кукла. Ни с кем не поболтала, сидела в конце стола, уставившись в пространство. Ты что, неважно себя чувствуешь?
– Со мной все нормально.
– А выглядишь совершенно ужасно. Весь вечер была белой, как простыня. Я думаю, что тебе следует показаться этому врачу-шарлатану.
– Я же тебе говорила, что меня очень напугала эта авиакатастрофа.
– Ах, ну хватит, таракашка, глупо превращаться в нелепую прорицательницу.
Она посмотрела на него с бешенством. Чужие. Двое совершенно чужих друг другу людей. В последнее время разговаривать о серьезных вещах ей было легче со случайным незнакомцем в автобусе, чем с собственным мужем. С незнакомцем даже, пожалуй, легче. Она повернулась и пошла обратно в комнату. Ричард уселся на свое место, и блондинка мигом пристроилась к нему.
– А вы когда-нибудь пытались проделывать такое с сусликом? – спросила она.
Ричард закурил сигарету и шумно затянулся.
– Нет. Моя жена не очень жалует эксцентричный секс. – Он увидел выражение лица Сэм и поспешно отвел взгляд. – К тому же она в последнее время слишком занята своими снами.
– Что-нибудь безумно эротическое?
– Нет… все про авиакатастрофы. Она считает, что ей приснилась одна такая, которая сегодня произошла в Болгарии.
Сэм перехватила взгляд Андреаса, наткнувшись на его холодную, всепонимающую ухмылку.
– А я вот считаю, что на самом деле ей снился мой член. Эй, Бэмфорд, – заорал Ричард, – может, по Фрейду самолеты и означают члены?
– Ты не хочешь предложить гостям немного портвейна, Ричард? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее, в надежде, что они не расслышат, как дрожит ее голос.
Бэмфорд О'Коннел повернулся к ней и сочувственно улыбнулся: Ричард на самом-то деле отличный парень и просто сейчас малость надрался, поэтому не надо беспокоиться, не надо расстраиваться.
– Ах да, портвейн. У нас действительно есть немного этого пойла, и неплохого. «Уоррес» 63-го года. Арчи, ты как?
– Восхитительный сыр, этот вот, сливочный, – сладко пропела жена банкира таким же «сливочным» голосом.
«ЕГО ДОБЫВАЮТ ИЗ ГРУДИ ТОЙ ЖИРНОЙ БЛОНДИНКИ», – услышала Сэм некий голос в собственной голове и прикусила губу, чтобы не выпалить этого вслух.
– «Камбозола», – сказала она слишком резко, но, вспомнив, кто она такая, почему находится здесь, снова изобразила принужденную улыбку. – Замечательный, не так ли?
– Так, что с вашим величественным особняком, Сэм? – поинтересовался О'Коннел.
– Ну, вряд ли его можно так назвать. Это просто старый фермерский дом.
– Я полагал, что он действительно старинный, с привидениями или чем-то в этом роде?
Она покачала головой:
– Нет, не думаю.
– А вы что же, переезжаете? – спросил Арчи с неожиданным для нее интересом.
– Мы привыкли к маленькому коттеджу, чтобы приезжать туда по выходным, а сейчас купили дом посолиднее, но он здорово пострадал от урагана.
– Неплохая идея – убраться подальше от Лондона, – сказал О'Коннел. – Сбежать ненадолго от грабителей.
– В сельской местности тоже полно грабителей, – возразил Ричард. – Они разъезжают по округе на тракторах.
Сэм принесла кофе и принялась разливать его. О'Коннел передавал ей чашки.
– Спасибо, – поблагодарила она, когда он закончил.
– Как вы себя чувствуете, Сэм? – спросил он.
– Да… я… – Ее голос затих.
– Вы выглядите чуточку утомленной. Много приходится работать, да?
– Не больше обычного. Просто я сегодня перенесла небольшой шок, только и всего.
– А что такое?
– Я… – Она почувствовала, что краснеет. – Мне… а вы… что вы знаете о снах, Бэмфорд?
– О снах? Любой, кто скажет вам, что знает много о снах, тот – лжец. По всей вероятности, я знаю столько же, сколько и остальные. А почему вы спрашиваете?
– Вы используете их в своей работе?
– Ну конечно. Они очень важны… но все-таки в них есть очень много такого, чего мы не понимаем.
– Член Адама – это запретный плод, – объявил Ричард. – Просто очевидно. Змий-искуситель. Классический Фрейд. Так сказать, колотушка Адама.
– Как остроумно, – проворковала блондинка. – Вот уж никогда бы не подумала.
Сэм отпила немного «Перрье», повертела рюмку в руках и посмотрела на психиатра.
– А как вы думаете, возможно ли… видеть в снах будущее? – спросила она, чувствуя себя слегка неловко.
– Предварительное познание?
– Так это называется?
– Вы имеете в виду сны о событиях, которые потом случаются на самом деле?
– Да.
Он взял свою рюмку с портвейном, немного отхлебнул, и на его лице появилось выражение такого удовольствия, что у нее промелькнуло в голове, а не прогадала ли она, совсем не попробовав этого портвейна.
– Замечательная штука, – сказал он. – Отличный портвейн. Завтра мне предстоит жуткая головная боль. Это тоже предварительное познание, да?
Она слегка наклонила голову:
– Бэмфорд, я же серьезно.
Он улыбнулся, потом нахмурился:
– А это имеет отношение к авиакатастрофе, о которой сообщали сегодня вечером в новостях? Это про нее только что говорил Ричард?