Черт возьми! Джулиана отложила неоконченный список. Она должна была запереть его в парадной спальне. Тогда бы она не беспокоилась о том, что он застигнет ее врасплох… или как она при этом будет себя вести.
Запереть его? Она улыбнулась. Неплохая месть, а? Конечно, какой-нибудь дурень-лакей в конце концов выпустит его, но было приятно представить Риса беспомощным и отданным на ее милость…
— Миледи? — раздался голос у двери, мгновенно отвлекший ее от приятных планов о мести.
Джулиана повернулась и увидела миссис Робертс.
— Да?
— К хозяину пришли посетители. Я сказала, что он спит, но они настаивают…
— Кто это?
— Ваш брат. Младший. И мужчина по имени Пеннант.
Новость несказанно удивила ее. Оувертон пришел к Рису? Появление Пеннанта она еще могла понять после рассказа Риса о событиях вчерашнего вечера, но зачем здесь Оувертон? Предатель, как он осмелился прийти, будто бы ничего не произошло!
— Пришлите их сюда, — слегка задыхаясь, произнесла Джулиана. — Я сама поговорю с ними.
«О да, я поговорю с моим милым братцем, — подумала она. — И на этот раз ему придется выслушать неприятные слова!»
Миссис Робертс, кивнув, вышла и очень скоро вернулась с Оувертоном и Морганом. Джулиана поднялась им навстречу.
Какое-то время она молча смотрела на брата. Слезы душили ее. Оувертон избегал смотреть ей в глаза и лишь смущенно переминался с ноги на ногу.
— Не могу поверить, что у тебя хватило наглости прийти сюда после всего того, что ты сделал. — В ее тихом голосе звучала горечь. — Ты пришел рассказать Рису еще какую-нибудь ложь обо мне?
Оувертон резко поднял голову.
— Я пришел сказать ему правду.
— А тебе не кажется, что ты немного опоздал? — Плечи Джулианы внезапно вздрогнули от подступающих рыданий. Страдание, прозвучавшее в ее голосе, испугало его.
— Он обидел тебя, да? — Оувертон пристально рассматривал сестру, с ужасом ожидая увидеть синяки и раны на ее теле.
Но Джулиана намеренно молчала, наблюдая, как его беспокойство только усиливается с каждой минутой. Пусть поволнуется, думала она. Это ему будет даже полезно.
— Он тебя обидел? — повторил Оувертон, и его кулаки сжались. — Если так, то я убью его, я…
— Нет, — поспешно сказала Джулиана. Меньше всего ей бы хотелось кулачного боя между Оувертоном и Рисом. Она вздохнула. — По крайней мере, не в физическом смысле.
Оувертон явно не знал, что ответить, и Морган также хранил упорное молчание. Ей с трудом удалось улыбнуться. Она не хотела создавать ложного впечатления и внезапно поняла, что совершенно не желает делиться с гостями подробностями своих бурных отношений с Рисом.
— У меня все в порядке. — Она обвела рукой комнату. — Как видишь, я хозяйка в этом доме и… — Ее голос дрогнул. — В любом случае, тебе не нужно беспокоиться.
— Но я беспокоюсь, — запротестовал Оувертон.
— Неужели? И когда же это с тобой произошло? Ведь меньше недели назад ты публично объявил меня бездушной ведьмой и предательницей. Ты оболгал меня перед моим мужем, у которого и так были причины презирать меня. Как тебе не пришло в голову, что ложь может превратить страдающего человека в безрассудного тирана?
Ужас и раскаяние смешались во взгляде Оувертона.
— Прости меня, Джулиана. О Боже, я так сожалею! Я жалею, что позволил Дарси убедить меня лгать тебе все эти годы. Я жалею, что хранил в тайне то, что он сказал твоему мужу. И отчаянно жалею, что не сказал всю правду на твоей помолвке, но Дарси…
— Дарси то, Дарси это! — вскричала Джулиана. — Это все он сделал? Как же он должен меня ненавидеть, чтобы так лгать!
— Это не ненависть. — Оувертон страдальчески поморщился — плечи его дрожали. — Ты должна понять — Дарси считал, что Воган женился на тебе, чтобы вернуть Ллинвидд. Он думал, что спасает тебя, когда отдал твоего мужа вербовщикам.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть скорбного выражения, написанного на лице Оувертона. Какое он имеет право огорчаться? Он не пострадал от своей лжи. А вот она — да.
— Когда вернулся Воган, — продолжал Оувертон, — Дарси думал, что он спасает тебя, настаивая на своей лживой истории. Он считал, будто Воган захочет избавиться от тебя, если убедится, что ты его предала.
Морган возмущенно фыркнул.
— Видно, ваш братец не понимал, как сильно Рис привязан к своей жене.
Джулиана открыла глаза, чтобы взглянуть на Моргана. Оувертон же продолжал, словно не заметив его слов:
— Когда Дарси осознал, что Воган собирается отомстить, он запаниковал. Он… он боялся, что Воган уничтожит его.
— И конечно, совсем не учитывалось, что Рис может уничтожить и меня, не так ли? — прошептала она.
Оувертон побледнел.
— Что он с тобой сделал? Не лги мне, Джулиана. Если он жестоко обращался с тобой или…
— Ничего такого не было. Я… я просто имела в виду, что Дарси разрешил Рису поступать со мной, как он пожелает.
Она отвернулась, чтобы скрыть внезапно охватившие ее чувства. Рис не обращался с ней жестоко… в том смысле, который имел в виду Оувертон. Но он чуть ли не ежедневно попирал ее достоинство. Скоро ей будет безразлично, что он считает ее лживой ведьмой. Скоро он сожмет в руке ее сердце, в то время как свое надежно спрячет. Было ли это жестоким обращением? Она не знала.
— Где сейчас Рис? — поинтересовался Морган.
— Спит. Но это ведь не удивляет вас, мистер Пен-нант? Он вернулся поздно ночью после того, как по вашему настоянию уехал ломать копья с Дарси. Мне кажется, вы и мой муж хотите, чтобы вас еще раз арестовали.
Но голос Моргана был абсолютно спокоен.
— Я думаю, Нортклифф не настолько глуп, чтобы пытаться это сделать сейчас.
Ее охватил внезапный страх. Она слишком хорошо знала, как отчаянно ведет себя Дарси, когда его загоняют в угол. Один раз из страха он уже пожертвовал ее благополучием…
— Вы недооцениваете моего брата: Дарси не из тех, кто покорно проглатывает унижение. Он обязательно рассчитается с Рисом.
— Вы, кажется, беспокоитесь о вашем муже, этом «безрассудном тиране», как вы его называете? — спросил Морган.
Их взгляды встретились. На его лице появилось нечто вроде торжествующей ухмылки, но Джулиане было все равно. Она должна заставить его понять, в какое рискованное предприятие они с Рисом пустились.