Ее глаза заполнились печалью и сожалением.
— Потому что когда-то я любила твоего отца. А потом он встретил мою лучшую подругу. И после этого все женщины перестали существовать для Джозефа. Все, кроме Патриции.
Удивленный, Клай опустился на диван. Его родители рассказывали ему, что полюбили друг друга еще в школе.
— Но вы вышли замуж за другого человека.
— Да, и я люблю Харрисона. Но это совсем другое чувство, чем я испытывала к твоему отцу. Первая любовь не забывается. Именно поэтому ты никогда не сможешь забыть Андреа или она тебя. Когда мне исполнилось сорок, я подумала, а правильно ли я сделала, выйдя замуж так рано. Не упустила ли чего-нибудь в этой жизни. Это было глупо. Ведь у меня было все. Любимый муж, красивая дочь, дом, деньги. Но я…. — закрыв глаза, Элейн на мгновенье замолчала, — я соблазнила твоего отца. Не важно, специально или нет. Результат все равно был один. После рождения Андреа мы с Харрисоном много лет пытались завести еще одного ребенка. И когда доктор сказал, что я беременна, я была счастлива. Только потом поняла, что не знаю, кто отец моего ребенка. Беременность далась мне очень трудно, даже пришлось оставить работу. Когда Тим родился, он был совершенно лысым, а потом у него появились волосы — точно такого же цвета, как сейчас у Андреа. И голубые глаза, как у Харрисона. Лишь только когда Тиму исполнилось три года, его волосы и глаза потемнели.
Клай не хотел чувствовать симпатию к этой женщине, но его гнев на нее немного утих.
— Мой отец знает? — снова спросил он.
— Он никогда не спрашивал меня об этом, а я ему ничего не говорила. Так же обстоит с Харрисоном и с твоей матерью.
— Как она могла смотреть на Тима и не видеть в нем меня?
— Тим очень похож на меня. К тому же любовь — очень сильное чувство, Клай, которое может заставить нас закрыть глаза на то, что мы не желаем видеть.
— Вашему мужу известно, что вы обманывали его? А Андреа?
— Нет. Это все в прошлом, и ничего нельзя изменить. Это известие только расстроило бы их и причинило бы им боль. Харрисон обожает Тима. Я никогда не сделала бы что-то, что разлучило бы их.
Ее слова убедили Клая в том, что он не может сказать Андреа, почему уехал тогда, не ранив при этом ее… или Тима.
Так что же ему делать теперь?
— Я люблю вашу дочь.
— Правда? — скептически переспросила Элейн.
— Я не уеду из Уилмингстона без Андреа.
— Если бы ты ее действительно любил, то не бросил бы ее восемь лет назад. А если бы любил своего отца, то простил бы его. И не наказывал бы свою мать за то, в чем она не виновата.
Будь он проклят, если станет выслушивать нравоучения этой женщины, которая почти разрушила его семью. И все еще может это сделать, если всплывет ее тайна.
Клай поднялся и пошел к выходу. Когда его ладонь легла на ручку двери, его остановила Элейн.
— Ты был самым главным человеком в жизни Патриции, Клай. Ты можешь ненавидеть меня, но она не заслужила того, что ты сделал с ней. И с Андреа тоже.
Впившись взглядом в лицо Элейн Монтгомери, Клай резко распахнул дверь и вышел. Это была правда. Жестокая правда.
Андреа любила понедельники. Начало новой недели, радость от того, чего она может достигнуть в следующие семь дней. Но после того как вернулся Клай, она стала их бояться.
Все эти дни Андреа напряженно ждала, что он войдет к ней в кабинет или, как сейчас, позовет ее к себе.
Ей удалось сделать то, что она задумала. Она заставила Клая вновь захотеть ее. Но эта победа имела и обратную сторону — она тоже хотела его.
Поднявшись на борт яхты, она нашла Клая сидящим за столом и просматривающим какие-то бумаги.
Заметив ее, он поднялся и пошел ей навстречу.
Ее сердце сразу ухнуло куда-то вниз, а в животе образовалась звенящая пустота.
— Садись, — предложил Клай. — Ты принесла список предполагаемых клиентов?
Отдав ему документы, она села на диван. К сожалению, этот диван был единственным в кают-компании.
Тим восхищенно рассказывал о посещении «Изгнанницы», но Андреа не осмеливалась просить Клая об экскурсии, зная, что если она окажется на палубе вместе с ним и услышит шум волн, то ее решимость держаться подальше от него рухнет под натиском воспоминаний о его ласках.
Моргнув, она постаралась сосредоточиться на своих заметках.
— Завтра приезжает Лангфорд, чтобы заказать у нас спортивную яхту. В пятницу должен появиться Ричардсон. Он еще не выбрал себе модель яхты, но может позволить себе почти все, что мы строим. Я также включила еще две встречи, которые не отмечены в твоем календаре. Но все четыре пары — люди с очень большими деньгами.
Посмотрев на документы, Клай отодвинул их в сторону.
— Я заказал на завтрашний вечер столик в «Дьяволе на мелководье».
Сердце Андреа забило тревогу. «Дьявол на мелководье» был самым романтическим рестораном в городе.
— Нет, — сказала она.
— Что значит «нет»?
— На меня и так все уже смотрят с жалостью. Мы прекратим наши публичные встречи, люди перестанут думать, что я полная идиотка, поскольку снова в тебя влюбилась. Так что отныне мы будем общаться с тобой только на работе.
Брови Клая сошлись на переносице.
— Но у нас еще осталось три неиспользованных свидания.
— Ну, так как я их купила, то могу и отменить. Поэтому я их отменяю.
— А как насчет рекламы?
— Забудь об этом. Пусть лучше не будет ее, чем…
Андреа запнулась, когда увидела, что Клай начал катать между своими пальцами ручку. Точно так же как он ласкал ее соски. Жар коснулся ее щек, медленной волной растекаясь по телу, а соски болезненно сжались.
Будь оно все проклято. Ну почему секс с ним так прекрасен? И почему она никак не может выбросить его из головы?
— Мама пригласила меня на ужин, — спокойно произнес Клай.
— Это замечательно!
— Я не пойду туда один.
Андреа в тревоге замерла.
— Уверена, ты сможешь найти себе спутницу.
— Я пойду, если ты составишь мне компанию.
— Не будь смешным. Твои родители хотят видеть тебя, а не меня.
— Прекрасно, значит, я пошлю им свои сожаления.
Андреа стиснула руки. Она обещала любым способом помирить Клая с его отцом, а приглашение на ужин могло стать первым шагом к сближению.
— Договорились. Но это — не свидание. Я встречу тебя там.
— Нет. Я заберу тебя в шесть вечера. Мы поедем вместе или не поедем вообще.
Он выиграл. И знал это.
Андреа захотелось кричать, но вместо этого она вынудила себя кивнуть.
— Я буду ждать тебя.
Вихрь эмоций закружил Клая, когда машина остановилась у родительского дома.
Гнев. Негодование. Предательство. Вина.
Он хотел завести мотор и умчаться прочь. Несмотря на то, что сейчас рядом с ним была Андреа.
— Клай?
Он моргнул. Андреа стояла рядом с ним на дорожке, хотя он не слышал, как она вышла из машины.
Передняя дверь дома открылась, и его мать выбежала к ним.
Теперь для него не было пути для отступления. Клай зашел слишком далеко. И, черт возьми, он не трус.
Годы гнева, горечи и обвинений кипели в нем, словно лава, требуя выхода.
Сегодня вечером он проведет с отцом очную ставку, как только останется с ним наедине.
Пинком закрыв дверь машины, Клай взял Андреа под руку и пошел к дому по широкой дорожке, выложенной кирпичом.
— Здравствуй, дорогая, — поприветствовала его мать гостью, целуя ее в щеку. Затем повернулась и крепко обняла сына, надолго припав к его груди. Когда она отстранилась, на ее глазах блестели слезы. — Добро пожаловать домой, — прошептала она.
Чувство вины обожгло Клая словно кислота, и он вспомнил слова Элейн: «Она не заслужила того, что ты с ней сделал».
— Мама, рад тебя видеть.
Клай внимательно посмотрел ей в лицо, отмечая каждую морщинку. Его мать выглядела постаревшей, усталой и возбужденной.
— Проходите. Я приготовила все блюда, которые ты любишь, Клай.
Вслед за женщинами Клай вошел в дом.