— Если вы здесь в качестве… э-э-э… спутницы мистера Герберта, вам бы следовало его дождаться.
Бетани покорно кивнула. «Мистер Герберт», надо же! Можно подумать, ему уже перевалило за сто! А Марджори будто прорвало:
— Будь здесь его мать, уж она бы такого безобразия не допустила! Чтобы неженатым парам да отводили одну спальню!..
— Так возблагодарим же судьбу за то, что в этот уик-энд она не с нами, верно, милая моя Бетани?
Знакомый голос, глубокий и низкий, показался Бетани самым приятным звуком на свете, хотя без добавления «милая моя» она охотно бы обошлась. Молодая женщина просияла радостной улыбкой, причем улыбка эта была совершенно искренней.
— Ох, Герберт, ты уже здесь!
Герберт уловил в ее голосе тревожную нотку, и в следующий миг на него нахлынуло неодолимое желание защитить и оградить Бетани от любой обиды. Он негодующе воззрился на домоправительницу и с трудом удержался от возмущенной отповеди. Возможно, для Марджори классовые предрассудки — основа существования общества. Сам Герберт тоже испытал на себе «прелести» подобной системы воспитания и понимал домоправительницу, хотя и не одобрял ее взглядов.
— Надеюсь, Марджори любезна с тобой?
— О да, — тут же подтвердила Бетани. — Я ей очень признательна.
Домоправительница встретилась с гостьей взглядом, и в глазах ее промелькнуло нечто похожее на благодарность.
— Пойду заварю кофе, — хмуро проворчала она. — И погляжу, не найдется ли пирожных с кремом.
Герберт не мог взять в толк, отчего по-прежнему чувствует себя не в своей тарелке, хотя дважды резво обежал вокруг усадьбы.
— Марджори тебя не обидела? — спросил он, увлекая Бетани сквозь стеклянные двери гостиной на террасу.
— Да нет. Просто она видит, что я в здешнее окружение не вписываюсь. Марджори меня не одобряет, и я вполне могу ее понять.
Герберт указал своей спутнице на плетеное кресло рядом с терракотовым цветочным горшком и сам уселся в соседнее.
— Ты здесь ни при чем. Марджори не одобряет того, что я привез сюда женщину и сплю с ней в свое удовольствие. Не удивлюсь, если она слегка ревнует… Марджори знает меня с детства и считает своим долгом опекать ненаглядного воспитанника. Мы с Эваном, считай, выросли у нее на руках; именно она встречала нас, когда мы приезжали на каникулы…
— А где же была ваша мать?
— О, визиты, благотворительность, да мало ли чего! С тех пор как умер отец, мы с Эваном были по сути дела предоставлены сами себе. — Герберт мягко улыбнулся в ответ на исполненный трагизма взгляд Бетани. — Да ничего в этом страшного нет, правда! Так уж сложилось.
— И ты ничуть не огорчался?
Герберт смотрел на собеседницу, думая, что сегодня она оделась еще более эксцентрично. Ярко-розовые бриджи и темно-зеленый топ с блестками… Что за маскарадное сочетание!
— Так принято в нашем кругу, — тихо пояснил он. — Зато на каникулах наслаждаешься полной свободой. Лазаешь в свое удовольствие по деревьям, плаваешь в реке… А ребенок ко всему привыкает. — Сейчас глаза Бетани отливали зеленовато-серым, точно яшма. — Да кому и знать, как не тебе. Тебе, небось, тоже несладко пришлось после смерти матери. Тем более что надо было братьев растить…
— Люди вечно расхваливали меня до небес. Смотрите, мол, какая самоотверженность, — задумчиво сказала Бетани, скрестив ноги и мысленно проклиная узкие бриджи. — А самоотверженность тут ни при чем. Это вопрос выживания, и только. Если не справишься — пойдешь ко дну. Отец был целыми днями занят на ферме, а семью так хотелось сохранить! Поэтому я скорее эгоистка, нежели героиня.
Герберт завороженно созерцал собеседницу. Черт, и почему это он до сих пор не замечал, какая роскошная у Бетани грудь? Хотя попробуй разгляди ее под бесформенными серыми или синими свитерами. А теперь вот глаз отвести не удается! Из этого состояния его вывело позвякивание чашек на подносе.
— Спасибо, — проговорил Герберт, принимая из рук домоправительницы поднос.
Он бессовестно прибег к безотказному средству, практикуемому с самого детства, — умоляющему взгляду, — и Марджори, смилостивившись, одарила гостью вполне благожелательной улыбкой.
— Может, она меня не так уж сильно возненавидела, — вздохнула Бетани, провожая домоправительницу взглядом.
— С какой стати ей тебя ненавидеть? — удивился Герберт. — Это она просто меня охраняет. Наверное, боится, что ты разобьешь мне сердце.
— Очень на то похоже! — ответила Бетани, с трудом сдерживая смех. — Впрочем, если ты готов рискнуть…