— Где ты подождёшь меня? — буркнула Мелисса, когда они достигли берега ручья.
— Где что? — не понял Ретт, склоняя голову набок.
— Я хочу помыться, — проговорила Мел раздельно, словно пояснял маленькому ребёнку очевидное.
— Я тоже, — ответил Ретт и принялся раздеваться, — Ну же, не стесняйся, что я там не видел?
Он скинул с себя брюки и вошёл в воду, тихо посмеиваясь. Этот смех Мелисса уже начинала ненавидеть, а вот Маалун, похоже, был доволен всем происходящим. — Ты знаешь, я уже забыл, что такое смеяться. — Задумчиво проговорил он, зачёрпывая воду и умываясь, — А ты смешишь меня постоянно.
— Очень приятно поработать твоим личным клоуном, — фыркнула Мел, скидывая с себя халатик. Оно и верно: он уже рассмотрел её во всех подробностях. Со спины уж точно.
Ретт нахмурил брови в ответ на её слова, но ничего не ответил, жадно оглядывая её фигуру. А Мелисса поймала себя на мысли, что ей хочется, чтобы он снова предпринял какие-то действия в её сторону. Теперь она могла рассмотреть его тело во всех подробностях. Вся его спина была покрыта татуировками, которые по виду напоминали собой… карту. Но подойти и разглядеть их внимательно Мелисса не могла, — со стороны это выглядело бы как любопытство. Да и Ретт явно бы стал и дальше отпускать свои комментарии по поводу неё.
— Расскажи мне про Землю, — вдруг совершенно неожиданно для Мел попросил Маалун. Его тихий голос никак не вязался с тем, как он обычно вёл себя с нею, а Мелисса вдруг задумалась. Интересно, каково это — вернуться в родной мир спустя пару столетий? Увидеть, как сильно он изменился. Постараться привыкнуть к тому, что теперь всё стало по-другому. От этой мысли по телу девушки прошла волна дрожи.
Она начала рассказывать о том, что сейчас происходит на Земле, о новых изобретениях, о телефонах, самолётах, об открытиях, о космосе. Обо всём том, что было для неё обычным, но что вызывало у Ретта искреннее недоумение. Он хмурил брови, но ни разу не перебил её. И Мел снова представила себя на его месте. Ну, уж нет! Нужно любым способом уговорить его вернуться в замок, и выходить из Эльгиона.
— Ясно, — только и бросил он ей, когда девушка закончила свой рассказ. И больше ни слова не говоря, вышел из воды.
Мел поморщилась. Эта его особенность держать все свои настоящие эмоции и ощущения при себе выводила её из себя. Нет, конечно, она не настаивала на том, чтобы он обнажал перед ней душу, но хотя бы впечатлениями от услышанного мог поделиться?
— Куда мы теперь? — задала девушка вопрос, когда вышла следом за Реттом и оделась.
— Обратно в пещеру, — пожал он плечами, как ни в чём не бывало. — Поели, умылись, в лесу нам больше делать нечего.
Если Мелисса и рассчитывала на то, что он передумает относительно замка так быстро, то она жестоко ошиблась.
— Ясно, — в тон ему ответила девушка, пытаясь изобрести тысячу и один способ, чтобы сбежать от этого мужлана. И ей было совершенно наплевать на то, что рядом находится Даймиан. Злость на непробиваемость Ретта затмевала все иные чувства.
В пещере она уселась по-турецки прямо возле стены напротив постели Маалуна, проигнорировав его вопросительный взгляд. Ну, ничего! Она обязательно изобретёт способ, как ей сбежать от него и попасть в замок. А когда она принесёт ему Саамар, он заговорит совсем по-другому, уж в этом можно не сомневаться…
Прикосновения к коже были приятными и горячими. Хотелось подставлять своё тело этим умелым рукам, которые настойчиво, но нежно поглаживали тело Мелиссы, растворяя в этой ласке.
Сон был потрясающим и казался реальностью. Она помнила, как подошла к огромной кровати, которая стояла посреди большой комнаты, погружённой в полумрак. А потом, когда её кто-то коснулся через ткань шёлкового пеньюара, это горячее касание пронеслось по телу электрическим разрядом. И Мелиссе теперь хотелось лишь одно — отдавать себя всю и брать то, что ей предоставляли. А мужчина, которого она не могла пока рассмотреть, а только чувствовала под своими руками и на всём своём теле, был очень щедр и на то, чтобы давать, и на то, чтобы брать. Совсем скоро пеньюар превратился в лоскутки, которые мужчина отбросил от себя, припадая губами к её обнажённой коже. Если бы каждые занятия любовью были такими, как эти, Мел бы хотела заниматься сексом вечность. Она балансировала на грани между реальностью и сном, но именно ощущение того, что она спит, и всё это происходит в её сновидении, даровало её свободу. Она могла делать всё, что бы ни пожелала, и ей бы не пришлось краснеть завтра перед партнёром за смелые желания.