Поверила ли я в его слова в тот момент? Вот впервые захотелось найти в них фальшь и ложь, но я не смогла. Кажется, о чувствах Хозяина в моем отношении я догадалась ещё тогда, когда впервые открыла глаза и увидела темноту…
Да если отбросить интуицию, опыт, умение отличить ложь от правды, которым я в браке с Валиевым овладела практически в совершенстве… Милана, ответь сама себе, не влюбленный мужчина будет вести себя подобным образом?
Одержимый псих уже давно бы потащил тебя в комнату боли за волосы. Махровый эгоист не стал бы заморачиваться видео с дочерью, давать тебе время привыкнуть к своему положению. Просто похотливый фанат уже бы распинал во всех позах, заливая в уши сладкую ересь о том, что когда-то в перспективе мне поможет.
Как назвать поведение этого человека, если не поведением влюбленного мужчины?
Меня это бесхитростное признание (уже не имеет значения, спланированное или нет) ошарашило. Я не знала, чего теперь ожидать. И реагировала на него уже совсем не так, как прежняя Милана Савельева. По сути, глупая девчонка.
Додумать мысль — что же делать со всем происходящим — он мне не позволил. Осторожно переплел свои пальцы с моими, потянул на себя. И вновь жаркий поцелуй протопил нас обоих, растворяя в бесконечности и вынося за пределы.
Я могла запротестовать. Я могла все остановить одним словом — этого права у меня ведь никто не отнимал. Но я больше не хотела этого делать.
Темная сила окутала меня. Словно торнадо, рожденное от его признания. Я со стоном в его губы потеряла остатки совести и стыда. Обвила руками мужественную шею, не сдаваясь, а атакуя.
Хватит. Я так долго была жертвой. Бесплотной тенью и красивой игрушкой своего мужа-тирана. Новая сущность начала рушить стены моей души. Причем не нежно — так, будто тараном кирпичи высаживала, хотела получить сразу за долгие годы моих унижений и соответствий чужому идеалу. И было плевать, что наши роли сейчас предопределены.
Я не нарушаю правил, пока не убегаю и не срываю с глаз темную повязку.
Хозяин отчего-то, как мне показалось, был не готов к такому проявлению эмоций со стороны своей пленницы. Но меня было уже не остановить. Я находилась в отправной точке. На начальном аккорде. Первом абзаце. Мозг буквально взрывало обилием метафор.
Мои руки погрузились в его волосы на затылке. Я чувствовала себя большой хищной кошкой, которую никогда не приручить. Она может ластиться и сыто мурлыкать у его ног, но никогда в ней не будет раболепия и подобострастия. Никогда больше.
Поцелуй уже утратил нежность, и в немалой степени в этом была виновата я сама. Даже слегка оцарапала ногтями кожу на его затылке. Наощупь его волосы были густыми, с контурами чёткой стрижки. Никаких сюрпризов в виде длинных волос либо выбритых узоров, к счастью.
— Милана… — он разорвал поцелуй, приложив к этому, по моим ощущениям, титанические усилия. — Я все еще могу остановиться. Ты можешь в любой момент это прекратить.
Меня трясло от желания и ощущения просыпающейся силы. Настолько, что я уже плохо соображала. Потянула руки к повязке — но Хозяин вновь перехватил мои запястья. Как в первый раз. Только вместо боли меня протопило новым цунами удовольствия.
— А у меня есть право, — прошептала я, пропуская через все рецепторы энергетику оков его рук на своих запястьях, — право хоть один раз сказать «Да»?..
Глава 9
Безумие? Падение? Спасение себя самой таким вот путем?
Или все наоборот — долгожданная свобода, полет, признание себя настоящей. Со всеми своими стремлениями и глубоко задавленными желаниями?
Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Я просто отпустила свое сознание. И оно обрело два огромных серебрённых крыла, которые умели зажигать самые яркие звезды одним взмахом.
Его губы были обжигающими и жаркими. Стирающими прошлое, словно мягким чувственным ластиком. Уже не имело значения, кто кого поцеловал. Он меня, чтобы прекратить своеволие моих смелых слов, или же я сама — потому что слов оказалось недостаточно? Недостаточно для того, чтобы показать всю степень моей готовности.
Я не боялась. Не оглядывалась назад. Просто прижалась теснее, боясь потерять его биение сердца и тиски ладоней. Если бы он сейчас остановил меня, прервал этот поцелуй — я бы упала, разбилась, сорвалась с высоты. Но Хозяин прекрасно понимал, что со мной происходит. И держал так крепко, как только можно было держать свой самый ценный приз.
Отступать было некуда, а мне и не хотелось. Ни тогда, когда он хрипло зарычал в мои жаждущие уста и потянул «молнию» платья вниз. Даже когда накрутил мои волосы на свой кулак, удерживая и контролируя силу поцелуя. Инициативу не перехватывал — позволял моему язычку одержимо толкаться в его рот, рукам — обвивать шею, лаская затылок пальцами. Но я ни на миг не забыла, кто же правит балом.