Звучит соблазнительно. Ей хочется верить. «Но разве это не то, что делают суккубы. Опутывают ложью, добиваясь своей цели?» Но, несмотря на сомнения, слова Гермионы все же что-то затрагивают в нем.
— Но ты все равно его причинила, — Драко говорит тихо, не пуская эмоции в голос, просто констатируя факт.
— Ты ведь видел, насколько истощено было мое тело. Мне нужно было завершить слияние, а ты был так близко. И я потеряла последний контроль, — в знакомом жесте она кусает губу, и по сердцу Драко снова полощет болью. — Но ведь с тобой все в порядке, насколько я могу судить.
— Если ты о том, что я не стал сквибом, то да. Я все еще волшебник, — Драко вспоминает ее слова, пока она поглощала его магию. — Кстати, почему я все еще волшебник?
— Ты до сих пор не понял? — Гермиона снисходительно улыбается, немного напоминая себя в школьные годы.
— Последние дни я провел без сознания после твоего пиршества. Целители ничего необычного не обнаружили. — Конечно, Драко собирался провести обследование самостоятельно, когда вернется домой. Но и объяснения Гермионы не будут лишними. В конце концов у нее отключилась мораль, а не интеллект.
— И ты так беспокоился, что сразу же пришел ко мне, — она складывает брови домиком, — как мило, — но тут же вишневый взгляд наполняется хитростью. Гермиона делает еще один шаг к стеклу. — Бу!
Драко инстинктивно отшатывается из-за неожиданного вскрика. Спина снова чешется, как тогда, во время нападения. Хочется снять одежду и наложить повязки с охлаждающей мазью. «Неужели ее магия проходит через поле?» Но остальные симптомы, указывающие на вытягивание магии, не появляются.
— Что ты сделала? — Гермиона указывает тоненьким пальчиком на пол у его ног. Драко думает, что она просто хочет отвлечь внимание, но взгляд все же решает опустить, надеясь на силу печати.
Белоснежные перья устилают пол, образуя круг. Некоторые из них колышутся от слабого сквозняка, гуляющего в коридоре. Такие же, невероятно мягкие лежали на его тумбочке рядом с палочкой, когда он очнулся час назад.
— Что это? — Драко переводит взгляд с мягкого ковра на улыбающуюся загадочно Гермиону.
— Скажем так, от мамы тебе досталось чуть больше, чем милая мордашка, — она улыбается шире, видя, что Драко до сих пор ничего не понимает.
— В роду Блэков были вейлы. Сюрприз. Они не настолько чистокровные, насколько хотели бы казаться.
— Я вейла? — нерациональное желание побеждает, и Драко бросает взгляд через плечо в поисках крыльев. Смех серебристым переливом касается его слуха.
— Частично. Крыльев у тебя нет и не будет. Как и других внешних признаков, — на секунду за ее спиной мелькает кончик хвоста, снова скрываясь за мороком. — Однако лишить тебя магии я не могу. Ты, наверное, единственный, кто в безопасности рядом со мной. Весьма удачно, на мой взгляд, что мое сердце тянется к тому, кому я не могу навредить, — Драко дает себе секунду, чтобы насладится этими словами, прежде чем обрушить на эмоции логику и знания.
— Суккубы не способны чувствовать что-либо, кроме голода. Манипулировать мной не лучшая идея! — Гермиона притворно охает, прикладывая руку к груди.
— Ты в этом уверен? Суккубы ведь практически не изучены. Сказки да легенды. Но даже в них можно читать между строк. Любовь Морриган к своему рыцарю-соколу была настолько сильна, что она ни разу не вкусила его магии. Он умер волшебником, — она снова снисходительно улыбается, словно объясняет что-то неразумному ребенку.
Но Драко едва ли обращает внимание на ее выражение лица. Его мозг кипит, как зелье в перегретом котле. В виски ощутимо бьет шальными мыслями.
— Ты… Нет… Мерлин… Ты не могла… Гермиона… — он так много хочет сказать, что путается во фразах. — Ты знала? Знала, что с тобой будет? Что ты станешь этим! — приходится опереться рукой о стену, иначе головокружение победит.
— Нет. Я не знала, что заперто в «Сердце». Я искала артефакт, способный примирить «меня» внешнюю со «мной» внутренней. И, надо сказать, ему это и правда удалось, — Гермиона чуть пожимает плечами, как будто не видит особой проблемы в случившемся. И в это легко верится. В ее последней фразе ни капли лжи. Проблема ее страха не оправдать чужие ожидания решена.
— А я? Почему ты не рассказала мне? — Драко зарывается рукой в волосы, до боли оттягивая их у корней. — Пусть не сразу, но хотя бы после…
— После того, как открылась тебе? — Гермиона продолжает, не ожидая подтверждения. — Я хотела. Но между нами все было так зыбко. На нашем первом настоящем свидании я планировала открыть карты. Судьба решила иначе, — она смотрит на Драко очень внимательно. Ищет признаки понимания. — Я хочу коснуться тебя.
— Ты не можешь о таком просить. Не можешь! Ты уничтожила девушку, которую я любил! — Драко бьет кулаком в стекло, стесывая кожу на костяшках о крупную трещину. — Мордред! — капли крови медленно окрашивают белые перья.
Драко так сильно тянет в крайности, что вот-вот расщепит. Он будто входит в аппарацию, не зная, в каком из двух мест хочет оказаться больше. Там, где он больше никогда не увидит это лицо, эту улыбку. Где Гермиона Грейнджер будет просто мертва и ее можно будет похоронить и оплакать, отпустив боль. Или же он хочет остаться в мире, где она все еще жива, хотя и стала другой. Но ее можно коснуться, поцеловать. Можно быть с ней рядом. Можно любить ее.
В мысли вторгается настойчивый стук двух пар ботинок.
— Гермиона, наведи морок, им еще рано видеть тебя такой, — Драко безошибочно определяет визитеров. По палате проносится розовый смерч, наводя порядок. Сфера зависает в воздухе. Быстрая тень мелькает, прячась в слепой зоне между окном и дверью.
— Поттер, Уизли, — Драко оборачивается. — Вы за мной? — спрашивает он, замечая форменное облачение.
— А есть за что? — огрызается Уизли.
— Рон, Малфой тебе если не жизнь спас, то магию точно, — Поттер смотрит в палату. — Как она?
— Зависит от того, что ты надеешься услышать. Если уповаешь на то, что она волшебным образом излечится, у меня для тебя плохие новости. Если ты спрашиваешь, жива ли Грейнджер, то ответ положительный, — Драко старается говорить обтекаемо, без подробностей, надеясь для начала выяснить не произошло ли что-то за время, пока он был в отключке.
— А ты? — Поттер, кажется, и сам удивлен своим вопросом. — Твоя магия…
— При мне. Предполагаю, она взяла часть моей и часть Уизли для того, чтобы окончательно слиться с магией «Сердца», — Драко старается придать голосу максимальную незаинтересованность. — Кто-то интересовался ей? Робардс? Барлоу?
— Оба, — в груди неприятно екнуло. — Робардс интересовался делом о нападениях, он не знает о связи с Гермионой. Барлоу, напротив, рвался в больницу. Но я пригрозил, что выдам его грязные махинации. Гермиона в безопасности еще на какое-то время.
— Тогда мне стоит кое-что вам рассказать, — повернув голову, Драко смотрит в глаза цвета вишни в поисках поддержки. От этой привычки избавиться не так просто. — Я думаю, избавиться от него без шансов? — кивает на Уизли, мгновенно напетушившегося от прозвучавшей фразы. — Грейнджер очнулась.
Бывшие гриффиндорцы молниеносно переводят взгляд на смотровое окно.
— Грейнджер? — она медленно ступает в зону видимости. — Мы снова будем называть друг друга по фамилиям? — смотрит только на Драко, надувая губы в притворной обиде. — После того, что было?
— Гермиона? — Поттер выдыхает ее имя. — Как ты?
— Привет, Гарри. Знаешь, это очень популярный сегодня вопрос. «Как я», — ее улыбка, адресованная Драко, почти нежная. — Не думаю, что скажу что-то новое. Я отлично. Если забыть, что вы заперли меня.