Решение оказывается одновременно простым и сложным, требующим привлечения высокопоставленных юристов и Андромеды Тонкс, конечно же, при содействии незабвенного Гарри-куда-же-без-него-Поттера. Все имущество, сбережения и активы, принадлежащие Драко Малфою, после его смерти достанутся его племяннику, ближайшему родственнику по крови и по совместительству крестному сыну Гарри Поттера — Эдварду Люпину. Единственным условием получения наследства является клятва, что ни сам Тедди, ни один из его потомков не станет освобождать двадцать домовых эльфов, указанных в завещании или кого-то из их потомства, предварительно не убедившись в полной необитаемости Малфой-Мэнора. Все дополнительные инструкции и предостережения, вместе с информацией о том, кто именно обитает в поместье, помещают в ячейку семьи Люпинов в Гринготтс.
Андромеда, по необходимости посвященная в тайну, долго сокрушается по поводу нелегкой судьбы Гермионы и выбранной Драко доли «тюремщика». Будучи пусть и изгнанной представительницей древнего чистокровного рода, она представляет, на что именно обрекает себя ее племянник. Так же именно Андромеда подтверждает слова Гермионы о магическом наследии Драко. Их мать, Друэлла Блэк, урожденная Розье, была на четверть вейлой, что, конечно же, тщательно скрывалось. Но вот сказать, действительно ли это делает его устойчивым к полному поглощению магии не может никто, кроме, пожалуй, Барлоу, которого, конечно же, спрашивать никто не станет.
Едва магия завещания вступает в силу, Драко аппарирует домой. Вызвавшиеся домовики уже ждут у главного входа в особняк. Драко старается оставаться хладнокровным, но в глубине души он очень благодарен каждому из этих созданий. А особенно старому Бруму, служившему, наверное, еще отцу его отца. Именно этот эльф, похожий на ушастую курагу, предложил этот сложный в подготовке, но простой в исполнении план.
— Я должен еще раз спросить вас, уверены ли вы что хотите в этом участвовать? Назад пути не будет.
— Хозяин Драко очень великодушен. Но мы не откажемся от своего обещания, — конечно же, слово берет старейший из домовиков. Все остальные согласно кивают, хлопая ушами.
— Начинаем, — с громким хлопком площадка у крыльца опустела.
Драко сначала чувствует, как сгущается воздух вокруг и только потом видит, как от ворот поместья, где с поднятыми руками застыла маленькая фигурка домовика, поднимается полотно магического щита. Становясь шире, сливаясь с такими же лоскутами с боков и превращаясь в непроницаемый купол высоко над увенчанными флюгерами башнями. Отныне ни один волшебник, магл или существо, кроме хозяина эльфов, не сможет преодолеть барьер. Единственный способ попасть в поместье, минуя его, — это камин главного холла, который после того, как Гермиона окажется в своем новом доме, будет пропускать лишь Драко. Несмотря на то, что Поттер наверняка уже ждет его в госпитале, Драко поднимается наверх в выделенные Гермионе комнаты. Ее вещи уже несколько дней здесь, аккуратно разложенные заботливыми руками эльфов. Кровать с тяжелым балдахином заправлена лавандовыми простынями. На вновь облюбованной лежанке спит Живоглот. «Интересно, ее привязанность к коту осталась?»
Поттер и правда ждет его у палаты, тихо переговариваясь с подругой через стекло. Гермиона нервно дергает крыльями, стреляя недовольным взглядом. Конечно же, она догадывается, почему они оба здесь.
— Я так понимаю, клетка готова? — ее голос сочится ядом. — И как это будет? Оглушите меня? Свяжете? А может, Империус?
— Не уверен, что он на тебе действует, — Драко огрызается только от усталости, на самом деле он и не думает о непростительных. — Я надеялся, ты пойдешь нам навстречу.
— Нет, — разъяряясь, она все меньше контролирует свою магию. Острые рога понемногу проступают сквозь морок.
— Нет? — Драко не хочет использовать силу.
— Мальчики, меньше всего я хочу из одной тюрьмы в другую. Так что по своей воле я с вами не пойду, — хлыстообразный хвост со свистом рассек воздух.
— Гермиона, не дури, — вклинивается в разговор Поттер. — Ты опасна для окружающих. И будь ты в себе, сама же пожелала бы быть запертой.
— Я в себе, Гарри. И я не хочу в Мэнор. Ты ведь помнишь, что там произошло со мной, — она трет левое запястье, гладкое и без изъянов.
— Поттер, не поддавайся. Она давит на твою совесть, — Драко знает, что Гермиона уже давно отпустила события военного времени.
— Но она права. Я как-то не подумал об этом, когда соглашался, — «Да что б вас обоих!»
— Сейчас уже поздно. И я знаю, что на самом деле ей глубоко плевать, Мэнор это будет или нет. Она тянет время, надеясь, что мы где-то ошибемся и удастся сбежать, — Драко приподнимает одну бровь, глядя прямо в вишневые глаза.
— Как всегда, слишком умный. И где бы мы были без Драко Малфоя и его проницательности, — Гермиона кривится, закатывая глаза.
— Конкретно ты — в застенках Барлоу.
— Туше, — невесело улыбаясь, бросает она.
— И что будем делать? — Поттер, кажется, растерян.
— Усыпим ее и камином отправим, — Драко шагает к печати, морально готовя себя к непростой битве. Он уже чувствует в венах вибрации враждебной магии.
«Попробуем снизить доступ кислорода». Новый знак появляется рядом с четырьмя уже имеющимися.
— Что там, Поттер?
— Она заключила себя в сферу. Кажется, то, что ты делаешь, не работает, — Избранный не отводит взгляд от подруги.
Драко стирает знак. «А если сначала обездвижить?» Поначалу чувствуется сопротивление, но знак все же появляется на поверхности глины.
— Она злобно на меня смотрит. Что ты сделал? — Поттер с любопытством смотрит на табличку.
— Заставил ее замереть. Не отвлекайся, — Драко отдает второй приказ.
— Снова сфера. По ходу Гермиона колдует не руками.
«Конечно, она же теперь магическое создание. Их магия не требует формул. Суккубы… Они питаются магией, поглощая запасы ядра. Но магию заклятия они поглотить не могут. А есть ли у них собственная магия? Незаимствованная?» Драко склоняется над табличкой, видоизменяя первый знак. «Отражение» становится «поглощением». Теперь чем больше колдует Гермиона, тем слабее становится.
— Она очень зла, — Поттер продолжает доклад. — Сфера исчезла.
«Значит, все правильно». Драко отходит обратно к окну, наблюдая, как Гермиона все медленнее моргает, не справляясь с недостатком сразу двух важных составляющих в своем теле — магии и воздуха.
— Отойди подальше, — Драко снова поднимает палочку. — Бомбардо, — стекло разлетелось осколками. — Инкарцеро. Остолбеней. Иммобулюс.
— А ты не переусердствовал? — спрашивает Поттер, глядя на обвитую веревками, висящую в воздухе подругу.
— Молись Мерлину, чтобы я не недоусердствовал и этого хватило на путь до камина.
То ли предупредительностью Драко, то ли и правда молитвами Поттера, но до камина они добираются без происшествий. Зеленое пламя, взметнувшись, отрезает «тюремщика» и «заключенную» от коридора госпиталя и прошлой жизни.
***
Несколько месяцев назад Драко на волне романтичности позволял себе мечтать о том, как приведет Гермиону домой, как она согласится жить с ним, как хорошо и гармонично им будет рядом друг с другом. Однако реальность оказалась вовсе не такой, как мечты.
Едва придя в себя, Гермиона разносит свои комнаты. Остаются целыми только камин и зачарованные оконные стекла. И то, спасает их от акта вандализма скорее магическое истощение разрушительницы, чем недостаток усердия.
Второе, что обнаруживает Драко, — это запертая дверь, не реагирующая на любое заклинание.
Третьим становится крылатый силуэт на крыше. И это явно не одна из горгулий, украшавших фасад и убранных оттуда по решению Нарциссы после войны.
Бойкот продолжается неделю. Драко ежедневно по несколько раз стучит в двери или зовет Гермиону под окнами, но безрезультатно. Несмотря на то, что она явно нуждается в пище, суккуб не откликается, лелея злость и гордость. Однако комнату, приведенную эльфами в порядок, больше не трогает. Да и Живоглот то и дело мелькает рыжим пятнышком по поместью, выпускаемый на прогулку хозяйкой.