Выбрать главу

Дж. Пол Сутер

В ПЛЕНУ У МЕРТВЕЦА

© J. Paul Suter — «Prisoners of the Dead», 1923

I

Старый Джон Бамбер повернулся в своём кресле, стоящем перед камином и пристально посмотрел на племянника. На его лицо лежала печать смерти.

Усилия, которые требовались, чтобы не дать голове поникнуть, выдавали его опущенные уголки рта и напряжённая дрожь тонкой шеи. Но в нём также проявлялась неукротимая гордость хозяина; он не шёл на компромисс со слабостью. Грубый клюв, который был его носом, острым, как лезвие ножа, по-прежнему доминировал в его чертах. Его голос, слегка дрожащий, по-прежнему звучал хрипло.

— Ты можешь просить моего согласия, пока не сгниёшь, — сказал он со своим сухим смешком. — Ты его не получишь.

Юный Джон сделал порывистый шаг, который вывел его из мягких коричневых теней огромной комнаты в пляшущее сияние камина.

— Боюсь, я не могу принять «нет» в качестве ответа, дядя, — твёрдо начал он.

Но его слова оборвались, когда он увидел выражение ужасных глаз старика. Старый Джон почувствовал, что внезапно обрёл неестественную силу. Он, пошатываясь, поднялся на ноги, вытянул руку и жёлтым птичьим когтем указал на своего племянника. Отблески пламени в камине придавали фальшивый блеск его остекленевшим глазам и окрашивали халат спереди в красный цвет, но они были бессильны окрасить его лицо или мертвенно-бледную руку, свободный рукав по которой сполз и оставил её открытой. Молодой человек невольно задрожал при виде этой призрачной фигуры, столь непокорной надвигающимся на неё теням, но так скоро вынужденной стать с ними одним целым.

Порыв быстро прошёл. Старик снова опустился в кресло. Он задумчиво улыбнулся, в его улыбке было что-то расчётливое. Когда он заговорил, его слабый, почти шепчущий голос звучал скорее вкрадчиво, чем резко.

— Ты бы не стал убивать своего старого дядю раньше времени, малыш Джей.

Эффект от изменившегося вдруг отношения был ошеломляющим. Непокорность юного Джона угасла, как задутое пламя. Это был его дядя, который приютил его с детства — его единственный оставшийся в живых родственник. Он опустился на пол у колен старика.

— Можешь не отвечать, мой мальчик. Я знаю, что ты бы этого не бы сделал. Я не хочу быть с тобой суровым. Просто пообещай… Маленькое обещание… ты дашь его старику!

— Всё, что смогу, дядя, — с некоторым сомнением в голосе ответил юный Джон.

— Сможешь. Для тебя это не будет иметь большого значения — ты и без моих слов поймёшь, почему, но пообещай, что не будешь иметь с ней ничего общего — ничего, ты понимаешь, — пока я ещё являюсь хозяином этого дома.

Молодой человек вздрогнул. Слова, которые он услышал, хотя и были такими слабыми, что их едва можно было уловить, были произнесены с явным расчётом. Однако, очевидно, они мало что значили. Конец был не за горами. Разве доктор не сказал…

Престарелый инвалид, сардонически улыбаясь, казалось, прочитал мысли своего племянника. Он поднял худую руку в ироническом предостережении.

— Это не имеет никакого отношения к делу, мой мальчик. Обещание. Это всё, о чём я прошу тебя.

— Обещаю! — воскликнул юный Джон.

Старик удовлетворённо кивнул.

— Хотя обещание не слишком велико, я хочу, чтобы оно было непреложным, — продолжил он. — Не поднимешь ли правую руку?

— Вы не полагаетесь на мои слова?

— Прихоть умирающего, — успокоил его дядя со слабым смешком.

Юный Джон поднял правую руку.

— А теперь уходи!

Приказ прозвучал с неожиданной силой. Инстинкт подсказывал молодому Джону Бамберу остаться, но он не мог противостоять воле своего дяди. Даже когда смерть поджидала его в тенях, старый Джон оставался хозяином в своём доме.

Юный Джон повиновался. Открывая дверь, чтобы выйти в тёмный холл, он оглянулся и увидел дрожащую фигуру, сидевшую в кресле; лицо с высоко вздёрнутым носом было обращено к нему; глаза по-прежнему смотрели в его сторону.

У подножия лестницы молодой человек встретил миссис Мердок, тощую шотландскую экономку.

— Как он? — шёпотом спросила она.

— Вам лучше подняться к нему, — ответил он.

Повинуясь инстинкту, он стал ждать у подножия лестницы, и инстинкт его не подвёл. Едва она скрылась в полутёмной комнате наверху, как её высокая фигура снова появилась в дверях. В свете, падавшем на лестницу от газовой лампы в нижнем холле, он видел, как судорожно сжимались и разжимались её руки — единственный признак её волнения.

— Пожалуйста, вернитесь, мистер Бамбер, — тихо попросила она.