За стенами Данвера все громче раздавались приветственные крики, и Сорча со вздохом подумала о том, что ей будет очень непросто объяснить, почему она решилась на поступок, который большинство из ее родственников сочтут преступлением. Она не помнила, чтобы клан Хеев когда-либо брал заложников для выкупа. Бросив взгляд на пылающего гневом Руари, Сорча со вздохом подумала: «Только бы нашим людям хватило сил постоянно охранять пленников, пока за них не будет получен выкуп».
Когда Руари вносили в крепость, он чуть приподнял голову, чтобы осмотреться, и тут же сквозь зубы выругался. Ему сразу стало ясно: сбежать из такого места едва ли удастся.
Данвер находился на вершине каменистого холма, а вела к нему очень узкая, извилистая дорога. Стены же крепости, высокие и мощные, казалось, вырастали прямо из скал. Вокруг ничего не росло, кроме чертополоха и совсем низких кустарников, так что врагам, атакующим крепость, негде было укрыться, как, впрочем, и тем, кто попытался бы сбежать отсюда. А у подножия холма, где склоны были зеленее и не такие обрывистые, располагались хижины — первая линия обороны на случай нападения. И конечно же, врагам было бы очень сложно перебраться через ров с водой, который окружал холм со всех сторон, кроме той, где протекала река. Если бы какой-нибудь клан решил поселиться в самом опасном месте Шотландии, вряд ли бы он нашел более подходящее место для строительства крепости, чем это.
Когда Руари проносили через огромные, обитые железом ворота, он подумал о том, что на строительство такой крепости ушло немало сил и денег. Значит, Сорча солгала, когда попыталась оправдать свои действия бедностью. И как ни странно, ее лживость разозлила Руари даже больше, чем ее поступок.
Через несколько мгновений они оказались во дворе, и внимание Руари сразу же привлекли люди, окружавшие их со всех сторон. Ему стало немного не по себе, когда на него обратились взгляды множества глаз, но потом он заметил, что толпа состояла в основном из детей, стариков и женщин. Руари увидел и нескольких вооруженных мужчин, но они не очень-то походили на настоящих воинов. Окинув взглядом стены, он заметил еще с десяток мужчин, но не более.
«Как странно, — подумал Руари. — Ведь Дугал Хей отправился на битву один. Неужели здесь так мало воинов?» Он в замешательстве осмотрелся, надеясь, что хоть какие-то слова собравшихся вокруг людей помогут ему найти ответ на этот вопрос.
Перехватив его взгляд, Сорча поморщилась, но тут же рассмеялась, когда к ней кинулись тетушки, жившие в Данвере. Пожилые женщины принялись ее обнимать, и причем говорили все одновременно, так что Сорча едва ли смогла бы ответить на их вопросы, даже если бы слышала, о чем они ее расспрашивали.
Наконец тетушки умолкли, и Сорча вздохнула с облегчением. А в следующее мгновение она увидела оружейника Роберта. Энергично работая локтями, он пробирался к ней сквозь толпу. Остановившись перед Сорчей, он подбоченился и внимательно посмотрел сначала на Битхема, потом на Руари, а уже потом на нее.
— Где Дугал? — спросил оружейник. У него был такой громкий и властный голос, что все вокруг тотчас же смолкли.
— Он жив, — ответила Сорча. Немного помедлив, добавила: — Но англичане взяли его в плен.
— Черт бы побрал этого глупого мальчишку, — проворчал Роберт. — Господь явно забрал у него мозги в уплату за красивое лицо. Конечно, хорошо, что он жив, но скажите-ка: сколько еще он протянет? Ведь у нас нет денег, чтобы выкупить его.
Гризель Хей, одна из тетушек Сорчи, тотчас заявила:
— Если мы очень постараемся, то сможем собрать немного денег. Нельзя же оставить бедного Дугала в плену.
Сорча невольно улыбнулась, взглянув на тетушку Гризель. Карие глаза пожилой женщины по-прежнему блестели, волосы, как всегда, были растрепаны.
— Боюсь, тетя, что у нас все равно не хватит денег на выкуп. Англичане проиграли битву, и сам Гостпер был захвачен в плен. Так что наши враги потребуют очень много денег, чтобы вернуть хотя бы часть той суммы, которую они потратят на выкуп своих людей.
— Тогда Дугал обречен, — запричитала тетушка по имени Бетия Хей, вечно всем недовольная высохшая старая дева, которую издалека можно было бы принять за крохотный сверток материи самого невыразительного коричневого цвета.
— Ужасно не хочется соглашаться со старухой, — проговорил Роберт, — но боюсь, что она права. Когда англичане узнают, что у нас нет денег на выкуп, то вряд ли по доброте душевной отпустят Дугала домой.