— У тебя такие красивые. Никогда не видела крылья сердца города, — она провела рукой по моим перышкам. — Точнее, я вообще таких, как ты, не видела. Нам только рассказывали.
— А ты ангел-хранитель? — спросила у нее.
— Да.
По крыльям ангелов много что можно понять, даже родство можно установить —форма крыльев и оперение выдают близких родственников.
Дверь отворилась и в комнату вошли Владыка и четверо демонов. Мы даже крылья не успели втянуть. Точнее Геза успела, а мои втягивались с трудом из-за того, что плохо срослись.
У Владыки тут же глаза вспыхнули красным свечением, и мне стало не по себе.
- А она похожа на невесту, - ляпнул один из демонов.
Этот демон был огромным и пухлым. У него виднелись огромные складки жира, вылезавшие из доспехов. Второй в красных доспехах, с горящими глазами, в которых будто велась постоянная борьба, а ярость и злость никогда не покидала их. Третий же — высокий и бледный, больше на мертвеца смахивал. И Аббадона я уже знала.
— Геза, иди ко мне, — он вышел вперед других и протянул руку.
Ангел, как всегда, прикрыла волосами лицо, склонила голову и отправилась к нему, как на закланье.
— Это моя женщина, — сказал Аббадон, притянув ее к себе и положив руку на ее живот, будто защищая и ее малыша.
А Геза выглядела такой потерянной, будто хотела исчезнуть. Трое демонов глянули на нее, осмотрели с ног до головы и ухмыльнулись. Владыка смотрел только на меня, не отводя взгляд.
— Мы принимаем твой выбор и твое решение, — ответил демон в красных доспехах.
— Это что значит? — прижалась еще сильней Геза к Аббадону.
— Демонский аналог свадьбы, — громко ответил тот. — Никто в аду тебя не больше тронет. Сама понимаешь, демоны не могут вступать в браки в общем понимании, ибо те благословляются на Небесах, но у нас есть союзы.
— Это все не по-настоящему? — спросила она, стараясь говорить тихо, но все всё слышали.
— Для меня по-настоящему, — ответил Аббадон и поцеловал ее.
— Голубки могут уединиться, — сказал демон в красных доспехах, — а у нас есть дело.
— Это касается всех нас, — ответил Аббадон. — Геза, иди к нам в комнату.
Геза глянула на меня счастливым взглядом, который тут же сменился тревогой. Я кивнула ей. Что бы сейчас ни произошло, все будет хорошо, ведь Владыка защитит меня. Ведь так?
Я перевела взгляд на него, но теперь он избегал меня. А вот мне совсем не понравилось, как эти четверо посмотрели на меня.
— Асмодей, — сказал тип в красных доспехах.
— Молох, — сделал шаг пухлый.
— Везельвул, — ступил третий.
— Аббадон, — сказал четвертый.
Она встали в ряд — будто воины перед главнокомандующим. Только их главный позади. В один момент мне причудилось, что позади каждого из них виднеются ангельские крылья, будто дымка, возникшая в воздухе. Я моргнула, отгоняя наваждение. Куда там — это же князья ада, о которых мне говорил Владыка.
Асмодей коснулся бедра и достал небольшой кинжал с закругленным лезвием. Его ручка была самая обычная, перетянутая серой тканью. А вот лезвие сияло и искрило светом, будто в него заключили ангельскую благодать. Он протянул его мне.
— Возьми.
Я нервно сглотнула. Владыку за демонами не видно. И что мне делать? А демоны терпеливо ожидали, и ни один мускул на их лицах не дрогнул. Я почти соприкоснулась с рукояткой, ощутив мощную ангельскую силу, но как настолько сильную вещь может держать демон? Взяла в руку кинжал и тут же почувствовала, как грудь сдавило, будто тисками, перед глазами появились вновь образы. Ангелы, стоящие на коленях, с раскинутыми в стороны руками, а рядом стоят другие — держат его. Выходит вперед боевой ангел, а в его руках кинжал превращается в длинное копье. Он вбивает его прямо в сердце ангела. Их много — женщины, мужчины — и каждому в сердца вбивалось копье. Ангелы сердца города и то, как они становились защитой города — вот что я видела. Во мне отзывалась их боль, когда копье входило в их тела, а крылья всадившего покрывались багряной кровью. Я кричала от боли вместе с каждым, глядя как их тела опадают на землю, а души освобождаются, чтобы развеяться на земле, защищая ее.
«Мне страшно», — услышала чей-то голос. Или это мой?
«Я не хочу умирать», — вновь шепот. Он звучал рядом со мной, окружал и давил.
«Я не хочу убивать, но такова воля Всевышнего».
«Он несет свет».
«Я не хочу умирать».
Голоса сплетались, а мне с каждым ударом, с каждой смертью становилось все страшней.
«Сердца города ничего не чувствуют. У них нет эмоций. Они живые статуи, которые должны служить людям».
Но мне больно. Нам больно. Боль — единственное ощущение, что мы испытываем за всю жизнь. Одна вспышка — и нас нет. Мы растворяемся в безмятежности и безвременье. Нас больше нет, и мы есть. Мы мертвы, но нас слышат и разговаривают с нами. Мы сплелись с природой и больше ни от чего не зависим. И падет тьма, и воцарится свет. Но нас больше нет. Мы мертвы. Но мы для этого жили. Так было неизменно, но когда-нибудь и этому придет конец. И один восстанет против.
Меня трясло так сильно, что я еле выпустила копье. Точнее, мои пальцы разжали мужские. Я уткнулась в мужскую грудь, всхлипывая и подрагивая от нахлынувшей боли. Мне было больно за всех умерших ангелов, я будто услышала их последнюю исповедь. Это все казалось чем-то нереальным, несуществующим. Как можно жить без чувств и эмоций? Как можно знать, что единственное, что ты испытаешь в жизни — боль?
Подушечками пальцев Владыка стирал слезы с моих щек и прижимал к себе.
— Жестко, — услышала голос Асмодея.
Демон поднимался с пола, его рука свисала на плече, держась на голых сухожильях, Молох лишь приподнял голову, а его грудь была разорвана до костей. Но при этом он зловеще улыбался.
— Этим копьем убивали сердца городов, — продолжил Асмодей, глядя на меня. — А ты получаешься у нас потомком.
— Чьим потомком? — всхлипнула я.
— Того ангела, что убивал сердца города. Этот клинок принадлежал ему. Иронично, не правда ли? Вроде приносишь в мир добро, а пал от зла, — Асмодей поднял вещицу и покрутил ее перед собой. Его рука медленно заживала, срастаясь с плечом. — Как звали папу и маму?
Моих, что ли? Я должна отвечать? Меня ноги еле держат, если б не Владыка, то и вовсе свалилась бы. Но с ним спокойней. Если, конечно, не он это все придумал.
— Изрэль и Фенуэль.
Асмодей скривился.
— А бабушку с дедушкой?
— Фефтир и Тизиэль.
— А прабабушку и прадедушку?
И тут я немного подвисла. Я не знала родство дальше этих веток.
— Ясно, — ответил Асмодей. — Не будем заходить далеко. Чтобы вам быть вместе — придется что-то поменять. При том, что действует сейчас — все невозможно. Сердце города не сможет быть с демоном. Вы просто убьете друг друга. Но тут уже вопрос к ангелу. Ты хочешь остаться в аду ради Владыки?
Я застыла на месте, понимая, что соврать не могу. Что есть сделка, что… что я люблю его. Каждой клеточкой, каждым перышком на крыльях, но… я не хочу быть в аду.
— Анна, ответь. Ты останешься со мной? — Владыка развернул меня к себе. Его глаза были черны и спокойны, но в них уже мерцали алые всполохи. — Помимо того, о чем мы договорились.
Он говорил о сделке? Другие демоны не знают о ней?
— Нет, — прошептала я, одними губами. Почему мы не умеем врать? Как бы хотелось соврать в этот момент. Я люблю его, но не могу принять это место. Ад для меня чужой.
Его глаза вспыхнули алым, а руки сжали меня так, что еще немного — и сломались бы кости. Пошевелиться не могла, а потом пришло облегчение. Аббадон и Везельвул в один момент очутились рядом и оттянули Владыку. А меня схватил Асмодей.
— Ангел, — прорычал Владыка, вырываясь из хватки. Он казался безумным зверем, сорвавшимся с цепи.
Под ногами вспыхнула пентаграмма, и нас с Асмодеем перенесло.