Эмили вглядывалась в каждую деталь изображенной на гобелене лошадиной скачки. Секунду она стояла неподвижно, плененная неукротимостью лошадей и энергией, исходящей от гобелена, сотканного настолько искусно, что можно было почти слышать стук копыт и фырканье животных, захваченных азартом гонки. Ее взгляд скользнул с гобелена на низкие диваны, обитые золотым шелком.
В углу комнаты находился огромный письменный стол, а на нем — мощнейший компьютер.
От контраста между экзотикой и современностью Эмили на мгновение зажмурилась. Очевидно, это кабинет.
— Простите, — она попыталась еще раз заговорить с мужчиной. — Вы можете сказать, когда я встречусь с принцем? Если он в самом деле очень занят, возможно, мне следует уйти.
К ее изумлению, вместо ответа мужчина пал на колени.
— Вы хотите уйти, мисс Кингстон? — раздался холодный голос у нее за спиной. — Неужели мы настолько негостеприимны, что, едва приехав в страну, вы хотите покинуть ее?
Эмили повернулась, чтобы увидеть говорившего, и встретилась с глазами незнакомца.
Во рту у нее пересохло.
Фатальный блеск глаз неизвестного сразу же взял ее в плен. Голова закружилась, тело дрожало, она не могла двигаться и думать. Только когда он наконец прошел вперед, Эмили освободилась от его власти.
Вероятно, она была так поражена обстановкой, что не заметила его, когда вошла.
Но как могло такое произойти? Ведь он доминировал над всем. На первый взгляд он выглядел по-светски, на нем был великолепно сшитый костюм, но, несмотря на западный лоск, Эмили не сочла бы его обычным бизнесменом, скорее морским пиратом или бедуином, настолько его взгляд и внешность соответствовали пустынному пейзажу, который она наблюдала по дороге в Казбан.
Все в нем было откровенно мужским — от блестящих, черных, как вороново крыло, волос до совершенной симметрии поразительно красивого лица.
Почувствовав головокружение, дрожа от своей странной реакции, Эмили несколько раз глотнула воздух и попыталась взять себя в руки. Провожатый поднялся с колен.
— Вам следует поклониться принцу, — прошипел он злобно, и девушка смущенно посмотрела на него.
— Принцу? Я поклонюсь, конечно. — И только тут к ней пришло осознание момента. О боже!
Она быстро поклонилась, пытаясь исправить ошибку.
Конечно, ей следовало догадаться, все в этом человеке кричало о королевском величии — осанка, манеры, блеск в темных, как ночь, глазах.
— Простите, — запинаясь, произнесла она и поклонилась снова, на всякий случай. — Но отчасти вы сами виноваты: вы одеты не как принц и вы не представились.
Провожатый приглушенно ойкнул, не веря своим ушам, но принц не дрогнул.
— А как мне следовало одеться, мисс Кингстон? — спокойно спросил он, и Эмили задрожала — низкий мужской голос обволакивал ее, как тающий шоколад.
— Ну, как арабскому принцу, — ответила она. — Халат, украшения…
Эмили на мгновение закрыла глаза. Она казалась себе такой глупой, и принц, судя по язвительному выражению лица, думал так же.
— Вы полагаете, что это некое представление, заметил он вкрадчиво и насмешливо, — и нам всем следует носить экзотические костюмы?
Он повернулся к мужчине, который слушал их разговор с нескрываемым ужасом, и отрывисто произнес несколько слов на незнакомом языке.
Поспешно удаляясь, мужчина бросил на Эмили предупреждающий взгляд.
— Мне жаль, что произошло такое недоразумение, Ваше Высочество, — пробормотала она.
— Я не виноват, что так произошло, мисс Кингстон.
Эмили не сводила с него глаз: принц был ослепителен. Она подумала: «Почему только половина женщин в мире влюблена в него? Остальные слепы или мудры?»
Вдруг поняв, что впервые в своей скучной, спокойной и беззаботной жизни она столкнулась с опасностью, Эмили отступила назад.
Она очень надеялась, что принц не умеет читать мысли.
— Вы, должно быть, интересуетесь, почему я здесь.
— Я не приглашал вас.
Эмили вспыхнула, но потом собралась, сказав себе, что, кем бы он ни был, у него нет права быть грубым.
Она посмотрела на его могучие плечи и подумала, зачем ему стража, он при желании мог справиться в одиночку с целой армией.
Он был воплощением идеального мужчины. У нее пересохло во рту, когда его оценивающий, надменный взгляд скользнул по ней.
— Подойдите ближе, — властно приказал он, и она подчинилась, как под гипнозом.
При росте метр семьдесят восемь сантиметров она привыкла смотреть мужчинам прямо в глаза и ненавидела свой рост, но, стоя перед этим человеком, должна была запрокидывать голову. Впервые в жизни она почувствовала себя хрупкой и женственной.
— Итак, я надеюсь, мисс Кингстон, вы приехали, чтобы выплатить долг брата.
Что-то в его тоне заставило Эмили пожалеть о том, что она не осталась в Англии.
— Я не уплачу его сегодня.
— Это цель нынешней встречи. Ваш брат должен был выплатить долг, — губы Зака угрожающе сжались.
Она пристально посмотрела в суровые черные глаза, отыскивая в них намек на снисхождение или компромисс.
— Ну, это не так просто.
— Бесспорно, легко.
Как мог голос мужчины выражать одновременно спокойствие и опасность?
«Неудивительно, что он такой успешный бизнесмен, — подумала Эмили. — Он, наверное, так запугивает оппонента, что никто никогда не осмеливается выразить несогласие».
— Вы, очевидно, интересуетесь, почему я приехала вместо брата, — сбивчиво начала она, и в его черных глазах появилась насмешка.
— Для меня совершенно ясно, почему вы здесь, мисс Кингстон, — вкрадчиво ответил он.
А затем пристально, по-мужски оглядел ее. Эмили кинуло в жар. Он запугивал без слов, от одного взгляда этих опасных черных глаз у нее задрожали колени.
— Он отправил меня, потому что не мог приехать сам, — пробормотала Эмили.
Зак аль-Фаризи поднял темную бровь.
— Я достаточно хорошо знаю английский, чтобы понять различие между «не мог» и «не хотел», — промолвил он. — Интересно, какая из ваших многочисленных прелестей должна смирить мой гнев, какое из ваших умений должно отвлечь меня от мыслей о долге?
Он приблизился и начал ходить вокруг нее с хищной улыбкой, словно рассматривая музейный экспонат. Остановившись, он приподнял рукой подбородок Эмили.
— Ваша цель — убедить меня простить долг?
— Не совсем простить. — Эмили было трудно сосредоточиться, она замерла от непонятного напряжения и прикосновения к щеке его сильных пальцев. — Скорее отсрочить.
Суровые губы принца сжались.
— До того как вы выроете себе яму, из которой не выбраться, вам следует узнать, что меня не восхищают лживые женщины.
— Я никого не обманываю, — возмущенно ответила Эмили. — Я не прошу вас простить долг. Просто дайте Питеру больше времени. Через два месяца он обязуется вернуть все до пенни.
— Он уже давал обещание, когда впервые приехал в Казбан.
— Я ничего об этом не знаю, — подчеркнула она. Понятно только одно: все, о чем он просит, — это продлить срок платежа на два месяца.
Черные как смоль шаза прожигали ее.
— А почему я должен дать ему два месяца?
Эмили посмотрела на него в замешательстве. Ей и в голову не приходило, что принц может отклонить просьбу. Питер должен принцу денег, но Зак аль-Фаризи немыслимо богат, и двухмесячная отсрочка небольшого долга едва ли будет для него проблемой.
— Ну, я уверена, что вы славный человек, — она нерешительно улыбнулась.
— Тогда вы плохо разбираетесь в людях, мисс Кингстон. Я совсем не славный человек.
В воздухе повисло напряжение. Протянув руку, принц, к изумлению Эмили, быстрым, решительным движением вынул заколку из ее волос.
Непослушные чудесные белокурые локоны, так тщательно уложенные для встречи, рассыпались по ее спине.