— Ты очень красивая, — произнес Эрик с такой честностью, что захотелось поверить ему, — неважно, хочешь ты скрыть эту красоту или нет.
— Спасибо, но я все равно не понимаю, почему ты хочешь мне понравиться. К чему эти комплименты?
— А тебе всегда хочется все знать, да? Считай, что это обязанность принца — всем нравиться.
— Как и уходить от прямых ответов, видимо.
Эрик был очарователен. Красота, харизма, молодость. Я беззастенчиво изучала его, а он изучал меня, и эта игра в гляделки едва не возбуждала.
Нас обступила безликая толпа, образовав что-то вроде защитного купола, в котором мы находили вдвоем, отрезанные от другого мира. Уголок безмятежной интимности в шумном хаосе из разговоров, шуршания платьев и взглядов.
Я покачала головой, сбрасывая наваждение.
— На сегодняшний вечер у тебя должна быть другая спутница.
Эрик нахмурился и спросил, плохо скрывая досаду:
— Ну и какая же?
Я не успела ответить, потому что почувствовала усилившийся сквозняк. Холод, почти потусторонний, пробежался по ногам, всколыхнув подол платья. Я посмотрела на балкон, и за мной подняли головы все остальные, будто слушаясь приказа. Только Эрик продолжил смотреть на меня.
У меня перехватило дыхание.
Золушка.
Элла стояла на балконе, оглядывая зал в поисках кого-то. Пышное, отливающее серебром платье, высокая прическа. Вот и принцесса, сошедшая с картины. Она медленно повернулась к лестнице и начала спускаться. Готова поклясться, что стук ее хрустальных туфель слышали все. Воздух наэлектризовался из-за значимости момента.
— Только взгляни, — я сама почти искренне восхитилась, — какая же она красивая.
Эрик нехотя перевел взгляд в сторону балкона, а потом замер. Я еще не отпустила руку принца, поэтому почувствовала легкую дрожь в его пальцах. Он прерывисто вздохнул и подался вперед, но затем вдруг нахмурился, как будто у него резко заболела голова — в наказание за то, что он воспротивился пути, давно проложенному сюжетом.
Я не знала, за кем следить: за ним или за Золушкой.
А ведь для Эллы настал триумфальный момент, и она сияла, как звезда, не упуская ни один восторженный взгляд. Настоящая главная героиня, перед которой не сможет устоять принц, потому что сказка не оставит ему даже шанса.
Но Эрик почему-то медлил, продолжая любоваться ею издалека.
— Я видел многих красивых принцесс, — наконец задумчиво сказал он, — и, признаю, твоя сестра почти им не уступает.
Почти не уступает? Я пристально посмотрела на Эрика, удивляясь неожиданному цинизму. Вообще-то он сейчас должен лежать без чувств, сраженный наповал ее обаянием, но принц, видимо, оказался бракованным.
Я отпустила его руку и отступила назад, строго произнеся:
— Обязательно пригласи ее на танец.
— Но я уже пригласил тебя.
Ну вот что за вздор? Злодейка Анастасия упрашивала принца, чтобы тот не валял дурака и пригласил потанцевать Золушку. Если так и дальше пойдет, то мне придется насильно тащить Эрика к алтарю.
— А я отказалась. Эрик, послушай меня, вот та прекрасная девушка, — я указала на Эллу, — твоя истинная судьба, настоящая любовь, вторая половинка и так далее. Ты ведь сам это уже почувствовал, верно? — Эрик хотел возразить, но я продолжала, — Точно почувствовал, не спорь! Поэтому слушай свое сердце, следуй за мечтой и шуруй к Золу… К Элле. Лучше ее ты никого и никогда не встретишь.
«Будь с ней нежным и ласковым, не разочаровывай меня, а лучше сразу женись», — добавила я мысленно.
— Ты хоть понимаешь, что сейчас пытаешься приказывать своему принцу?
— Ох, подумаешь. Ну давай я скажу «ваше высочество» и поклонюсь, если это так нужно.
— Нет, не нужно, — настроение у Эрика вмиг испортилось, и он больше не улыбался. — Но ты ведь понимаешь, что я сейчас уйду?
— Уходи, — выпалила я сразу же, потому что уже услышала первые музыкальные трели. Время поджимало.
Эрик неудовлетворенно поморщился, но затем отвернулся и направился к Элле, которая растеряно стояла, напоминая брошенное украшение, ожидающее, когда его подберут. Толпа самозабвенно расступалась перед принцем, а на меня посмотрела с лицемерной жалостью и ехидством.
И несмотря на понимание, что именно я первая отвергла Эрика и что это правильный поступок, мне вдруг стало неприятно.
Проснулось эгоистичное сожаление о танце, который изначально предназначался Золушке, но мог быть мной украденным.
Чтобы не мешать танцующим, я подошла к массивным дверям, намереваясь уйти куда-нибудь подальше, но в самый последний момент обернулась.