"Хмм, над этим надо подумать," с притворной серьезностью ответила Рэнди.
"И я уверена, что ты не сможешь в полной мере насладиться завтраком, если я буду сидеть напротив одетая только в воздух," кокетливо добавила писательница.
И едва не откусила себе язык, чтобы не расхохотаться когда Рэнди неожиданно покраснела как рак. Или нет, с любопытством подумала она. Ооо, какой очаровательный румянец.
Рэнди уставилась на весело ухмыляющуюся блондинку. Ее разум был слишком занят определенными буйными образами, чтобы хотя бы попытаться придумать возражение. Здесь стало жарко?
Она кашлянула, неохотно оторвалась от разыгравшегося воображения и указала на открытую дверь. "Я… мм… я пойду, схожу за одеждой." С этим она вывалилась из комнаты, оставив блондинку хвататься за больные ребра и дико хохотать в подушку.
В камине весело танцевало и потрескивало пламя. Оно отбрасывало теплый янтарный свет на двух женщин, которые расслабленно сидели на большом уютном диване и смотрели на огонь.
Или, точнее, одна сидела, а другая удобно лежала, положив голову на крепкое бедро первой. Из динамиков негромко мурлыкала Шенайа Твэйн и Рэнди рассеянно перебирала пальцами длинные золотистые локоны.
И то, что подобное положение больше подходило для возлюбленных, а не для друзей, не имело никакого значения.
Оно было теплым.
Уютным.
Целительным.
Желанным.
И, просто, естественным.
Рэнди внимательно слушала Меган, которая рассказывала о событиях, произошедших с ней после возвращения в город. Брюнетка мысленно возблагодарила издателя за то, что та заставила упрямую писательницу наконец посмотреть в лицо правде о своем прошлом, и очень радовалась ее воссоединению с матерью.
А потом рассказ Меган дошел до происшествия с Эриком.
И радость темноволосой женщины быстро испарялась, пока блондинка излагала детали своей потасовки с бывшим любовником. Ее настроение становилось все мрачнее и мрачнее, когда Меган, не замечая этой перемены и поглощенная своими воспоминаниями, описывала ужасающие подробности нападения.
Не замечала до тех пор, пока до ее слуха не донеслось низкое рычание. Удивленная, она повернулась к источнику звука и мысленно охнула при виде мрачной яростной маски, в которую превратилось прекрасное лицо Рэнди.
О, боже. Это из-за меня.
Эта мысль неимоверно согрела ее душу. Блондинка протянула дрожащую руку и коснулась напряженной щеки доктора. "Нет, Рэнди. Все хорошо," ласково проговорила она… "Рэнди?"
Холодные голубые глаза посмотрели в зеленые.
"Все нормально," мягко сказала Меган.
"Как ты можешь говорить, что это нормально?" хрипло ответила брюнетка. "Он сделал тебе больно. Он… " слова были остановлены маленькими пальцами, легшими на полные губы.
"Да, сделал. И он получит свое, это я тебе обещаю. Но на секунду, забудь об Эрике и подумай обо всем в целом," глаза писательницы весело блеснули, когда черные брови непонимающе нахмурились. "Однажды один очень мудрый доктор сказала мне, что все зависит от того, под каким углом посмотреть." Меган широко усмехнулась в ответ на взгляд сузившихся на такой плагиат глаз. "Если смотреть на все произошедшее, то для тебя со мной случилась беда." Глаза Меган светились любовью, когда она поглаживала большим пальцем точеную скулу. "А для меня – это то, что вернуло меня к тебе."
Рэнди рассеянно подумала, возможно ли такое – чувствовать нечто настолько восхитительное, что было почти больно. Если возможно, то это было именно то, что она сейчас чувствовала, глядя в изумрудные глубины. "Тогда, если я когда-нибудь встречу этого негодяя, то должна буду поблагодарить его, пока буду выбивать из него дух, да?" нежно проговорила она.
Неразбитый уголок рта Меган расплылся в усмешке. "Мой герой," полушутливо сказала писательница, а затем уже серьезно добавила, "всегда."
"Только для тебя," прошептала брюнетка. Она не смогла сопротивляться притяжению зеленых глаз, наклонила голову и нежно коснулась губами губ блондинки.
Сладкие… такие сладкие, промурлыкал разум блондинки, пока она наслаждалась восхитительным контактом. Но… Нетерпеливая рука притянула голову Рэнди, углубляя поцелуй этих сочных губ… и Меган тут же пожалела о содеянном – резкая боль пронзила ее рот и заставила со сдавленным стоном остановиться.
Из крепко зажмуренных глаз писательницы скатилась слеза, пока она пыталась усмирить боль. Наконец, она открыла глаза и встретилась с обеспокоенным взглядом.