— Как это понимать? — холодно процедила она сквозь зубы, надменно поджимая губы. — Кто есть кто? И какая из двоих моя дочь?
Этот горделивый жест нисколько не обманул меня. Стало ясно лишь одно — мадам в панике и не понимает, что происходит в данный момент. Маменька запнулась и принялась усиленно сличать меня и Софью. Разница между нами была лишь в одежде. Я скромно потупилась и усиленно разглядывала оборки на пышной юбке. Платье на мне оказалось тем самым темно-синим, с белоснежными кружевными манжетами и отложным воротничком под горло.
— Графиня Миллер, не знаю, кто приехал с вами, но девушку, которая пришла с господином Перовским, лично я знаю, как вашу дочь, — хриплым голосом прервал неловкую тишину князь Баринский. — Могу вам поручиться, Габриэль Миллер узнаю даже с закрытыми глазами. Уж я ее отлично узнал этим летом в Крыму…
— Что-о-о-о! — воскликнула мадам Элен, удивленно приподымая бровь, а на ее холеном лице отразились все неприличные предположения, какие только могли прийти в голову графини Миллер при столь двусмысленной фразе Баринского.
— Не переживайте так, графиня. Просто я хочу жениться на вашей дочери, именно поэтому, сегодня под вечер мой лакей принес записку адресованную Габриэль о том, что жду ее. Конечно, я понимал, что придете и вы…
В этот момент лицо мадам Элен просияло, как медный грош, она уже не слушала его светлость и радостно затараторила:
— Ах, князь, это такая радость для нашей всей семьи. Какое счастье, Гэйби! Ах, Ох! Мы как узнали, что вы занемогли, то тут же примчались к вам, князь, не смотря на столь позднее для визитов время!
Мадам Элен тут же подлетела и уселась на свободное место на диване. Обняв меня и притянув к себе, она уже смотрела на меня влюбленными сияющими глазами, а в ее прозрачно-серебристых глазах отражался восторг и обожание. Смотрела маменька даже не на меня, а будто сквозь меня и, судя по ее ликующему выражению лица, она была на вершине счастья. Я могла поспорить, что перед ее внутренним взором проплывали картины счастливого будущего: роскошные балы, поездки в Европу, дорогие наряды, драгоценности, кареты и самые чистокровные рысаки. Маман была готова простить мне все прегрешения и недоразумения.
В этот момент мадам Элен наконец-то осознала нестыковку и перевела прищуренный взгляд на Софью Перовскую, и тихо прошептала холодным тоном:
— А кто вы?!
У бывшей Габриэль Миллер было такое несчастное выражение лица, что в этот момент от всей души мне стало ее жаль.
— Я — Софья Перовская, госпожа Миллер, — пролепетала девушка напротив, сжимаясь под грозным взглядом мадам Элен.
Видимо, детские привычки, и боязнь грозной властной матери все еще теплилась где-то в глубине ее души. Кое как, преодолев себя, Софья судорожно сглотнула, вздохнула и набрала в легкие побольше воздуха
— Я супруга этого господина, — продолжала Софья, указывая на Станислава кивком головы.
Баринский с интересом взирал на сцену и терпеливо ожидал, чем все закончится. На Перовскую было жалко смотреть, ее лицо побледнело и осунулось, а в глазах мелькнуло внезапное твердое решение. Я непонимающе смотрела на нее и ожидала объяснений Софьи.
— Так почему же вы оказались в моем доме, а моя дочь болтается где-то с вашим мужем? — грозно пророкотала мадам Элен, хмуря свои изящные брови.
На смуглом лице Баринского был написан такой острый интерес, что он даже вытянул шею и с замиранием сердце ждал объяснений Перовской. Вместо этого, молодая женщина тут же поникла, так как логического объяснения на этот вопрос у нее не было. А ведь и, правда, если я — дочь графини, то зачем Перовской, было, вообще находится в доме Миллеров. Софья удрученно молчала и, потупив взор, разглядывала собственные пальцы. Станислав не выдержал мучений супруги, пересел к ней и крепко обнял ее, поддерживая.
— Зачем вы кричите на собственную дочь? — укоризненно обронил Перовский, целуя в щеку Софью.
Его жена дернулась и тихо зашептала:
— Станислав, зачем ты так. Я, не дочь графини Миллер, я — твоя жена, Софья Николавна Перовская.
Ее голос был тверд, но на один короткий миг в светлых глазах мелькнула такая боль, словно она одним махом отрезала какую-то часть тела, отрекаясь от родителей.
— Что, зачем?! — удивился ее супруг. — Просто сказал правду, раз так повернулись события…
Красноречивый взгляд Софьи на меня и Дэниэля наконец-то помог осознать зачем, она отрекалась от родителей. Все было ради меня и моего личного счастья. Ведь она знала, что князь в жизни не жениться на простолюдинке, коей считала меня все это время. Она без труда догадалась о нашей с Баринским любви, и после неофициального предложения, приняла решение сделать и меня счастливой. Чувство сестринской любви и горячая благодарность к этой мужественной маленькой женщине затопили мое сердце.
— Как это понимать?! — взвизгнула мадам Элен и тут же перевела взгляд на меня, словно искала у меня прямых опровержений.
Но, я молчала. Потому, что не в силах была допустить, чтобы Софья навсегда отреклась от родителей, от своей семьи. Ну и пусть, что она пошла против их воли, ведь еще не поздно все изменить. Ведь все равно за это время она была связана со своей семьей и хоть пыталась порвать связь с родителями, но у нее до конца это не получилось. Я сидела напряженно раздумывая, но ничего путного так и не надумала. Оставался один достойный выход — сказать правду, естественно, в границах дозволенного.
Вы спросите — а как же я? А, что я?! Как только мне в руки попадут Часы Времени, так сразу же мое тело отправится в двадцать первый век. Ведь я же знала, что никогда не буду с Баринским, а посему Софье не стоит жертвовать своей семьей ради таких нереальных и несбыточных отношений. Следовательно, надо было срочно прекращать этот глупый фарс, и это было в моих силах.
— Да, что тут понимать, — громко и отчетливо сказала я, после минутного молчания. — Мадам Элен, Софья Перовская и есть ваша настоящая дочь.
Я осторожно высвободилась из цепких объятий графини и встала с дивана.
— Эля! — вырвалось у Софьи. — Нет! Что вы делаете?!
Она смотрела на меня умоляющими глазами. Я лишь независимо задрала подбородок и выпрямила спину. Ни одна душа не должна понять насколько мне сейчас больно.
— Да, Габриэль, да. Думаю, что все присутствующие должны знать, что именно ты — дочь Миллеров, — твердо отчеканила я, становясь между диванами и отступая чуть назад.
— Вы тогда кто? — прошептала сбитая с толку маменька, холодно оглядывая меня с ног до головы.
— Я?! — мой голос дрогнул от осознания того, что придется сказать впервые правду. — Я, в принципе, никто… Извините, я дурачила вас все это время. Меня зовут Эля. Я не княгиня, не графиня, я — простая девушка из Екатеринослава…
Мой голос дрогнул, сорвался, и последние слова были произнесены практически шепотом. В комнате воцарилась такая мертвая тишина, что было слышно, как трещат поленья в камине и стучит мелкий дождь по стеклу. Я жутко боялась глянуть в глаза Баринскому, мадам Элен и Сесиль. Это были самые страшные минуты в моей жизни.
Глава 34
Ледяной озноб бил меня крупной дрожью. Я стояла около дверей и обреченно смотрела в пол, ожидая любых слов от присутствующих.