— Ну, вот видишь, — снисходительно улыбнулся мне мой друг. — Не думаю, что ты до сих пор сомневаешься.
За последнее время я так привыкла к высоким прическам, что теперь распущенные волосы ужасно мне мешали и постоянно лезли в лицо. Внезапно вспомнилась Мила, ее веселый и покладистый нрав. В этот момент я осознала, что скучаю за горничной Миллеров, а она так и осталась в позапрошлом веке. Я рассеянно наблюдала, как Рома спрятал в старый сервант Часы Времени и снова уселся рядом с нами на диван. Его выражение лица поменялось и окаменело.
— Сколько ты была по времени в 1881 году? — напрямую спросил друг неожиданно серьезным тоном, в его серых глазах мелькнуло неожиданно холодное выражение, такое знакомое, словно само Время глянуло на меня из глаз Ромки, но если учесть, что мой друг — избранный хранитель Часов, то тут все понятно.
— Два месяца, — робко ответила я.
— Сколько?! — ахнула Машка, зажимая от ужаса рот ладошкой и делая смешные круглые глаза.
— Ты же понимаешь то, что все произошедшее там с тобой нельзя рассказывать, — холодным чужим тоном прошептал Рома, а его светлые глаза стали пустыми глазницами.
Машка в этот момент тихо пискнула и полезла назад, прячась, за мою спину. Я настолько привыкла ко всяким проделкам бестелесной сущности, что даже бровью не повела и продолжала спокойно сидеть, выпрямив спину, словно на светском приеме.
— Понимаю, — прошептала я, чувствуя, как Машка с силой вжимается в мою спину.
— Как жаль, что ты не расскажешь — пролепетала моя неисправимая подруга. — Эля, скажи, что с Ромой?
— Маша, все в порядке, — ровным бесстрастным голосом посоветовала я подруге, и та начала медленно отползать спиной к стенке.
— Это хорошо, что понимаешь, — прошелестело Время, губами Ромки, игнорируя реплики испуганной Машки.
На лице моего друга проступила несколько искусственная улыбка. Да и не мудрено — улыбались лишь губы, а глаза оставались безучастными и холодными. За спиной дернулась Машка, словно она повалилась ничком на диван и вскоре затихла без движений.
— Хочу поблагодарить тебя за то, что безо всяких осложнений вернула Часы Роману Белову и сама вернулась в свое время, — снова зазвенел голос Времени. — Браво! Я в восхищении, Эля. Еще никому не удавалось…
— Не за что, — прошептала я непослушными заиндевевшими губами, а в моей голове билась лишь одна мысль — Дэниэль умер…
— Да, и не вини себя в смерти Дэниэля Баринского, — продолжало Время самым дружеским и участливым тоном. — Так было необходимо. Вскоре ты сама поймешь…
Я буквально захлебывалась захлестнувшими меня противоречивыми чувствами. Радость, облегчение, непереносимая радость утраты — все смешалось в тугой комок эмоций. Хотелось выкрикнуть что-то обидное и колкое, чтобы сделать также больно, как и мне сейчас. От подобного ребячества меня удержала лишь одна здравая мысль — мои потуги будут лишь смешны для Времени. Пришлось усилием воли взять себя в руки.
Ромкино лицо опять улыбнулось мне, и холодный голос пророкотал:
— И еще — твои друзья отключаться на два часика и когда проснуться, то ничего о возможности путешествовать во времени вообще не будут помнить. Часы уже не работают. Приведи-ка себя в порядок и сделай вид, что будто вы наелись и уснули… Прощай, Эля…
— Прощай, Время, — прошелестела я, наблюдая за тем, как Ромка обессилено, словно кукла, упал спиной на диван.
Я оглянулась на друзей. Рома и Маша мирно спали на диване голова к голове, а у меня было все лишь два часа, чтобы сделать так, вроде я и не была в далеком девятнадцатом веке. Жаль, что не смогу написать книгу о своих приключениях в позапрошлом веке и поделиться с потомками своей историей.
"Твою мать, радуйся, что тебе вообще память не стерли!" — мысленно ругнулась я, вспоминая все известные мне фантастические фильмы и книги.
Эта мысль меня значительно приободрила, насколько это было возможно в данной ситуации. Я резво вскочила с дивана и практически бегом ринулась в ванную комнату наводить порядок, мысленно намечая план дальнейших действий.
Ровно через два часа, я уже помытая, подкрашенная и в чистой отутюженной одежде улеглась на диван между Ромкой и Машкой. Мне даже удалось закрыть глаза и выровнять сбившееся дыхание. В душе я поблагодарила своего друга за его хитроумные приспособления, которые помогли мне в моем нелегком деле. Время нисколько не обмануло, как только я расслабилась, друзья рядом зашевелились и начали просыпаться.
— Ну, ничего себе, как мы задрыхли, — пробормотала Машка, зевая и протирая глаза.
— Это все жара, — сонным голосом пробубнил Ромка, поднимаясь с дивана. — А пиццу мы так и не доели.
— Это нас экзамены так вымотали, — как можно спокойно заметила я, выдавливая из себя такую легкомысленную улыбку, от которой сводило скулы.
В этот самый момент я окончательно осознала, что пора уходить. В душе нарастало напряжение, до боли хотелось побыть одной, чтобы не отвечать на веселые реплики Машки, не делать вид, что слушаешь Ромку, который упорно пытался вспомнить о том, что же он все-таки хотел показать нам. Я резко встала и взялась за свою сумку.
— Уже уходишь? — удивленно спросил Рома, поднимая на меня свои серые серьезные глаза.
Сердце екнуло при мысли от того, что они никогда не узнают о том, что произошло со мной в том далеком прошлом. Я с горечью осознала, что Время навсегда лишило меня возможности облегчить свою душу рассказом Машке о Дэниэле. Это было несправедливо и обидно до глубины души, словно у меня подло украли мои воспоминания.
— Да, — как можно спокойнее ответила я. — Ужасно голова болит…
Я медленно, словно отсчитывая каждый шаг, прошла от дивана до входной двери квартиры. Следом послушно брел Ромка и сонно зевал.
— Я еще останусь, — отозвалась весело Машка, роясь в хламе, сваленном в кучу на стеллаже.
— Как хочешь, — бросила я подруге и взялась за ручку двери. — Пока, Машуль!
— Пока, Ромка! — попрощалась я, переступая за порог квартиры.
— Пока, Элька, — глухим голосом попрощался друг. — До завтра…
За моей спиной глухо захлопнулась дверь, и я осталась одна. Как во сне я спустилась пешком по лестнице и вышла из подъезда. На улице стояла удушающая жара, словно напоминая мне о том, что жизнь продолжается. Я беспомощно огляделась и с грустью заметила, что ничего не изменилось. Раскаленный асфальт, летящие по дорогам автомобили, люди — все было до боли знакомым. Вокруг меня толпились серые безликие многоэтажки. Даже как-то не верилось, что моя жизнь перевернулась за какие-то тридцать секунд. Я уныло брела по улице, не замечая ничего вокруг. Поразительно как может поменяться город, когда не видишь его последние два месяца. Было такое чувство, словно я вернулась из далекой поездки. Правда, современная инфраструктура совершенно уничтожила тот старинный город под названием Екатеринослав, образ которого будет жить в моей памяти.
"Дэниэль умер…" — в моей голове звенела лишь одна настойчивая мысль.
Это я старалась навсегда врезать в свою память то, что моего любимого уже нет на свете и давно. Я даже жалела, что поддалась Времени и ушла сразу после его смерти, а так хотелось побыть еще подольше там, но… С другой стороны, видеть, как дорого человека на похоронах опускают в могилу, словно он уходит в небытие, растворяется во Вселенной, было бы для меня непомерно тяжким зрелищем. Черная бездна поглотила Дэниэля больше столетия назад, а я продолжаю жить, дышать, видеть и слышать. Хотя лично я считала, что скорее не живу, а просто существую, по крайней мере, первое время после смерти моего любимого.