Выдыхаю, когда сэр подносит к моему лицу ткань и мягко вытирает кожу. Приказав положить руки на стену и развернуться, он медленно и тщательно моет моё тело и волосы. Скользит вверх по бедрам, стирая не только следы его возбуждения, но и моего собственного. Из моих губ вырывается стон, стоит ему приблизиться к поясу верности.
- Это твоё наказание за ложь, - говорит он.
Опускаю подбородок: - Мне жаль.
- Расскажи мне, о чем ты соврала.
- О том, что не хочу ваш член. - Слезы опять наполнили глаза. - Но это неправильно. Я не должна его хотеть. Не так.
Он проводит пальцем по краю пояса, близко, но не в том месте, где нужен мне. Морщусь, желая его ближе, внутри меня.
- Как ты чувствуешь... это неправильно?
Его руки перемещаются к моей груди, накрывают, мнут, сжимают. Толкаюсь назад, ища его твердый член, желая ощутить его кожей. Он не может войти из-за пояса, но я могу наслаждаться его твердостью, если буду тереться поясницей.
Моя голова запрокидывается назад, когда он тянет за влажные волосы.
- Ну?
- Нет, сэр. Это не неправильно.
- Я сказал, что буду наказывать тебя за ложь. Ты соврала насчет того, что не хочешь мой член?
Снова грубые слова. Сглатываю.
- Да, сэр. Соврала. Я уже призналась, что соврала.
- Тогда расскажи, как я тебя наказываю. Что я с тобой делаю.
- Теперь, - отвечаю я, - вы не позволяете мне его получить и не трогаете меня там, где мне нужно.
- Ты хочешь, чтобы я тебя трогал?
Разум сдается, тело наполняется электричеством. Капли воды по коже пронзают плоть иглами. Голос сэра - это гром. Его руки - моё спасение. Только с его помощью я могу получить освобождение.
- Да, - признаюсь я.
Он разворачивает меня лицом к себе и поднимает подбородок. Его глаза черные, зрачки расширены, вокруг них осталась лишь тонкая полоска карей радужки.
- ...да?
- Да, сэр. Я хочу, чтобы вы меня трогали.
- Значит, ты соврала.
- Мне стыдно.
- У нас впереди все выходные, котёнок. Выбор за тобой: ты можешь проносить пояс верности до завтрашнего утра или выбрать другую форму наказания. А когда я закончу, я тебя трахну. Выбирай.
Глава 8
Виктор
Я никогда не употреблял в её присутствии таких слов, но соски Эрики напряглись, стоило ей оценить перспективу. Они доставляли ей дискомфорт... нет, ей доставлял дискомфорт тот факт, что эти слова ей нравились. Её тело дрожит под моей ладонью.
- Что выбираешь, котёнок?
Она намного красивее без сценического макияжа. Кожа посвежела и порозовела от теплой воды. Глаза прояснились, а губы припухли от кляпа. Она - просто картинка, и что более важно, она - моя.
- Что за другая форма наказания? - интересуется она, пока я методично вытираю её тело. Даже неподготовленному уху безошибочно слышна нерешительность в её голосе. Эрика видела крест и оборудование. Она прекрасно представляет, какими вариантами мы располагаем.
- Доверие. Дисциплина. Покорность. Твоё наказание определю я, - объясняю, - Ты выбираешь другое: либо снимать этот пояс, либо нет. Если нет, то носить его и есть твоё наказание. Это означает, что у нас не будет секса до завтра. Не будет члена внутри тебя. Не будет языка и пальцев в твоей жадной мокрой киске и другой тугой дырочке.
Её голубые глаза загораются желанием, хоть и с опаской, но она не произносит ни слова.
- Прежде чем ты примешь решение... - предлагаю я, зная, что для неё это всё в новинку, - ...я кое-что тебе покажу.
Несмотря на то, что её светло-каштановые волосы всё еще влажные, кожа сухая, за исключением тех участков, где с длинных прядей стекает вода. Мы оба обнажены, и я веду её обратно в комнату, к столу для бандажа.
- Что это? - спрашивает она, проводя ладонью по виниловой поверхности.
- Муж, - говорю я.
Переводя взгляд с меня на стол, котёнок повторяет сказанное мной слово. Только в её интерпретации оно звучит больше, как вопрос.
- Муж?
- Это твоё стоп-слово.
В её голубых глаза пронеслась волна сильных эмоций, от осознания насколько большой властью обладает это слово. Заставит ли оно её понять, что место Эрики рядом со мной? Или наоборот, заставит использовать его и вернуться к прошлой жизни, безопасности и скуке?
Котёнок кивает: - О-окей.
- Ты знаешь, что это значит?
- Если я его произнесу, ты прекратишь.
- Всё прекратится.
Она снова кивает.
- Ложись на спину вот сюда, - я направляю её к виниловой столешнице и помогаю забраться. Опустив её ноги на специальные подставки, я решаю сегодня не связывать Эрику. - Я не буду тебя привязывать. Разум работает мощнее верёвок. Закрой глаза и представь, что ждет тебя в будущем.
Хотя Эрика не совсем понимает, что я имею в виду, она подчиняется. Закрыв глаза и положив руки в указанные пазы, она открывает мне свое тело.
- Не бойся, котёнок, - говорю я, подхватив со стены кнут и с нежностью проведя им по её теплой коже. При первом касании Эрика вздрагивает, но не отодвигается. Вместо того, чтобы ударить, я веду кожаным наконечником по её груди, вокруг каждого соска. За кожаной петлей тянется след мурашек, покрывающих её загорелое тело. Она совершенство. Из-за работы, она вынуждена держать себя в форме, но сейчас я могу рассмотреть её всю. Она - произведение искусства. Продолжаю обводить её сексуальные ключицы, округлые груди и плоский животик. С каждым прикосновением её ноги раздвигаются шире. Я в восторге от того, что это происходит даже без моего приказа, достаточно кнуту задеть край пояса верности.
Я продолжаю гладить и мучить, внутренняя сторона её бедер подрагивает от прикосновения. Так близко и так далеко от облегчения, которое она жаждет. Я дразню снова и снова, комнату наполняют только звуки её дыхания и, наконец, она вскрикивает.
- Ещё! - слова наполнены потребностью.
Удар! Кнут опускается на живот, оставляя на коже ярко-красную полосу.
- Сэр, - исправляю я.
Она мгновенно кивает и говорит:
- Ещё, сэр. - Похоть дополняется почтительным тоном, несмотря на то, что из уголков её глаз текут слёзы.
- Хочешь другое наказание вместо пояса?
- Да. Пожалуйста, сэр, накажите меня иначе. Мне слишком сложно.
- Объясни почему.
- Потому что мне нужен ваш член, сэр.
Наклоняюсь и с удовольствием слизываю слёзы, появившиеся от действия кнута.
- Открой глаза и поднимись, - предлагаю ей руку.
Как только она встала, я иду к шкафу и достаю ключ. Эрика не поднимает глаз, когда я подхожу ближе, отпираю пояс и стягиваю его вниз по её ногам.
- Смотри, какой он мокрый.
Её взгляд метнулся к поясу, мокрому от смазки пятну, и обратно к моим ногам.
- Почему он такой? - спрашиваю я.
- Потому что я хочу вас, нуждаюсь в вас, сэр.
- На кровать.
Не медля ни секунды, мой котёнок забирается на матрас.
- Я привяжу твои руки. После этого я тебя накажу, как ты и просила, и только тогда я тебя трахну. Помнишь своё стоп-слово?
- Да, сэр.
Лёжа у изголовья на кровати, она поднимает руки над головой. Я восхищаюсь красотой её позы. Она самая великолепная женщина на земле. Есть и будет. И я никогда не хотел другую. С привязанными к перекладине руками она - само совершенство.
- Ты моя, - напоминаю я, лаская её нежную кожу. - И всегда будешь моей.
Эрика не произносит ни звука, но даже со связанными над головой руками, она ёрзает бедрами, отвечая на мои слова и прикосновения.
- Перевернись. Хочу, чтобы твоя задница была на виду.
Из-за связанных рук ей непросто, но она старательно подчиняется.