— Бетани? Ты в порядке?
Она прикрыла нижнюю часть лица ладонями, преимущественно чтобы скрыть дрожавшую губу. А потом она просто не смогла заставить челюсти работать, не смогла выдавить слов наружу, вместо них вылез еще один из этих ужасных звуков, потому что о Создатель это не должно было происходить так холодно и неуклюже, и он что, действительно собирался вот так отвергнуть ее после того, что между ними было?
В его глазах, кажется, проявилось понимание, и Каллен сел немного прямее. Ему также хватило совести выглядеть неуютно.
— Бетани, — произнес он, и ее имя, озвученное в третий раз, казалось почти пророческим, как связывание заклинания. Бетани попыталась подавить дрожь, когда эта идея мелькнула у нее в голове — она сомневалась, что храмовник оценит такую мысль. Но он ее удивил, сказав последнее, что она ожидала от него услышать: — Подойди.
Бетани моргнула, а ее настроение, опасно близкое к слезам, снова резко качнулось в противоположном направлении.
— Что?..
— Я сказал, подойди, — повторил он, и в скудном свете было видно, как его взгляд стал тверже. Что-то в его интонации послало дрожь вдоль ее позвоночника, и Бетани подобралась к краю кровати. Ее ноги коснулись роскошного ковра, и она сделала шаг… — Без простыни, — твердо добавил Каллен.
Ее щеки потеплели.
— У тебя есть простыня, — слегка дрожаще заявила она.
— Я ничего не говорил по поводу моей простыни, я говорил о твоей. Оставь ее на кровати.
Бетани покраснела сильнее, но набралась храбрости:
— Если ты собираешься просто выкинуть меня, когда закончишь, я предпочту сохранить свое достоинство в течение того времени, которое нам осталось провести в обществе друг друга.
Что-то сверкнуло в его глазах, но он по-прежнему сидел неподвижно.
— Хочешь сказать, что мы совершили что-то недостойное? Или недостойное тебя?
— Прекрати коверкать мои слова! Я не говорила…
— Тогда оставь простынь и подойди.
Ее губа дрогнула:
— Нет. Пока я не удостоверюсь, что не выставляю себя дурой.
Каллен едва заметно улыбнулся.
— Тогда могу ли я попросить тебя довериться мне? Хотя бы еще на несколько минут.
Бетани уставилась на него, крепко прижимая к себе одеяло, отчаянно цепляясь в ткань. А потом она сглотнула.
— Хорошо, — шепнула она, не вполне понимая, где набралась смелости ему ответить.
Простыня съехала на пол, и то, как Каллен крепче сжал подлокотники, говорило о многом.
========== Часть 9 ==========
На блаженно короткое мгновение она не испытывала ничего кроме самодовольного трепета, и это было восхитительно извращенно вместо неуклюже стеснительного. Он разглядывал ее, и, стоило ей шагнуть в его сторону, еще крепче сжал подлокотник. Но… это мгновение кончилось, трепет перерос в адреналин, адреналин — в страх, и ей показалось, будто по коже гуляют тысячи муравьев, и…
Это было слишком — ей было далеко до уверенной Изабелы или самодовольного Гаррета. Она не могла стоять здесь перед мужчиной и не знать его намерений, не знать, безопасно ли ей было вообще находиться рядом с ним. Он пообещал забрать ее, что ее судьба уже была предрешена. Даже так, он попросил ее довериться ему. Он попросил ее тело, и она вновь качалась на самом краю, вот-вот готовая снова согласиться. Щеки Бетани горели, а желание прикрыться почти оглушало; на секунду ее руки вскинулись, ладони неуклюже прошлись по животу.
Каллен проследил взглядом движение ее пальцев, которыми она неэффективно пыталась прикрыться. Она запнулась, слишком сосредоточенно наблюдая за Калленом, но быстро восстановила равновесие. Бетани неуверенно замерла, и их взгляды снова встретились.
— Я сказал тебе подойти, — тихо напомнил Каллен, но дышал он быстрее обычного, а зрачки его сильно расширились. И пускай Бетани еще много не знала, но — достаточно, чтобы прочесть язык его тела. Не то чтобы Каллен делал из своих намерений страшный секрет.
Скрестив руки на груди и изо всех сил стараясь выглядеть непослушно, Бетани ответила:
— Я не в настроении подчиняться приказам, сэр, — и затихла. Ей казалось, будто она прикрывается, прячется, потому Бетани позволила рукам повиснуть по обеим сторонам, и сжала кулаки. — Поскольку вскоре я в любом случае буду выслушивать приказы, я предпочту не делать этого сейчас, пока этот выбор все еще мне принадлежит.
У Каллена хватило совести выглядеть неуютно, и он отвел взгляд, сосредоточившись где-то над ее левым плечом.
— Бет, это не честно…
— Это правда, — перебила она, сжимая зубы, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Было больно это признавать, и оно ледяными камнями ворочалось у нее в животе. Паника, посетившая ее после одинокого пробуждения, все-таки не покинула ее, и Бетани испытывала слишком много и сразу: похоть боролась с ужасом, желание сопротивлялось злости, целая какофония эмоций, которую она не могла утихомирить. Она почувствовала, как, вопреки всем ее попыткам держать себя в руках, у нее задрожала губа. — Закон обязует тебя сдать меня. Ты не был бы рыцарем-капитаном, если бы не исполнял свой долг безупречно.
На короткий миг злость исказила его черты, и этого хватило, чтобы Бетани ощутила острую вспышку страха, но он справился со своим лицом.
— Я подвергаюсь той же опасности, что и ты, — каждое следующее слово он выдавливал с большей силой, чем было необходимо, — у тебя нет причин вести себя как какая-то брошенная любовница только потому…
Выпад задел ее, обжег достаточно сильно, чтоб в животе неприятно скрутилось, но он же разлил огонь в ее крови.
— Только потому что, капитан? — прорычала она и, поражаясь собственной горячности, гордо подошла ближе и ткнула Каллена пальцем в грудь, — Круг замкнулся, не так ли? Я снова простушка для тебя, женщина, которую можно охмурить и затащить в постель, поскольку она слишком глупа для чего-то другого?
— Полчаса назад моя компания тебя полностью устраивала! — Каллен звучал так же разозленно, как и она. Он начал вставать, опершись руками о подлокотники. — И даже более чем, смею заметить, судя по мольбам и хныканью…
Бетани с силой прижала ладонь к его груди и толкнула.
— Осторожнее со словами, Каллен, — с опасной мягкостью произнесла она, — ибо здесь нет никого, кто увидит, что простой маг может сделать безоружному храмовнику.
— Вы забываетесь, мисс Хоук, — прорычал он в ответ, — и забываете, что я не так беспомощен, как вы полагаете! Я рыцарь-капитан Киркволла, и никто не смеет говорить со мной в таком тоне!
Лед узкими полосами расцвет на ее ладонях:
— А я Бетани Хоук — у меня, в отличие от некоторых, нет причудливого титула для повышения самооценки, но я не позволю так плохо с собой обращаться!
— Маг, запертый наедине с храмовником… у такого мог быть только один исход, — он ответил на ее толчок своим собственным, и когда Каллен вскочил на ноги, Бетани пискнула от ужаса, ощутив холодное нечто, прикоснувшееся к ее душе. Лед стек с ее ладоней, а холод пробрался вовнутрь и прошелся тугой волной по телу, будто она нырнула в зимнюю реку. Колени ослабли, и она на нетвердых ногах подалась назад; он последовал за ней. Простыня, ранее обернутая вокруг его пояса, упала на пол, оставляя Каллена таким же голым, как и она, но нагота сейчас беспокоила Бетани в самую последнюю очередь.
Он обхватил ее за талию, удерживая в вертикальном положении, и Бетани уставилась на него.
— Ты это сделал, — выдавила она, стараясь заставить ноги нормально работать и оттолкнуть Каллена от себя. Ее конечности жгло от холода, а кровь превратилась в ледяную грязь. — Это…