Его ладонь лежала на ее спине, на ее ягодицах, контролируя, направляя; ее собственные руки блуждали по его шее, по плечам и волосам, мягко обхватывая его голову и склоняя назад, так, что Бетани смогла отчаянно его поцеловать. Каллен согрел ее, окончательно прогнал холод, который сам же и наслал, и, ведомая мимолетной мыслью, Бетани протиснула ладонь между ними, пользуясь ритмичными движениями, чтобы провести ладонью по груди Каллена. Пальцы оставили после себя искры магии, и когда Каллен охнул, почувствовав исцеление, она заткнула поцелуем любые его потенциальные возмущения.
Тяжело дыша и наслаждаясь скручивавшимся внутри напряжением, Бетани выпрямилась, встав на колени и стараясь не нарушить заданый Калленом ритм. Его грудь блестела от пота, и не осталось даже намека на ожог, который несколькими секундами ранее на ней красовался. Каллен похлопал по коже. Он дышал так же отчаянно, как и Бетани, и в его глазах злость мерцала вперемешку с облегчением, когда они снова встретились взглядами.
— Не следовало этого делать, — прохрипел он, дразняще проведя ладонями снизу вверх по ее бедрам и бокам, до груди.
Бетани содрогнулась от наслаждения, довольная прозвучавшей в его голосе неохотой.
— Сегодня я сделала много того, чего не следовало бы, — она постаралась произнести это как можно более уверенно. И попыталась ускорить ритм, всхлипнув, когда Каллен взялся дразнить ее соски, мучительно желая чего-то еще, давления внутри, которое бы привело к блаженному ничто, испытанному ею ранее. Бетани чувствовала, как оно нарастает, дразнит ее издалека, но она не знала, как самостоятельно добраться до него.
Скорее всего, ее нетерпение не осталось незамеченным, потому что Каллен засмеялся — точнее, фыркнул, — и обвел кончиками пальцев контур ее губ.
— Создатель, что я творю, — пробормотал он себе под нос, а затем провел ладонью вдоль внутренней стороны ее бедра, прямо до темных и насквозь мокрых кучеряшек. Второй рукой придерживая ее за талию и направляя, Каллен одним пальцем скользнул между ее ног и мягко потер крошечный комок плоти.
Эффект последовал мгновенно — электрически-острое наслаждение прошило ее от одного-единственного прикосновения. Бетани резко выгнулась дугой, и только крепкая хватка Каллена удержала ее на месте. Он самодовольно хмыкнул, а она всхлипнула и закусила губу, когда он повторил движение.
— Похоже, тебе нравятся касания и поцелуи, — Каллен тихо протянул, ухнув, когда она дернулась почти слишком отчаянно. Бетани двигалась быстрее, беспорядочнее. Ее мысли разбежались по углам, и всякий раз, когда Каллен сгибал палец и массировал, она вскрикивала, пытаясь не сорваться.
Между ними — пот и отчаяние, а еще в воздухе клубились обрывки злости, но, Создатель, она чувствовала себя такой живой. Бетани запрокинула голову к потолку и всхлипнула, теряясь в происходящем, в безрассудной и злой страсти, в смешении целого колодца чувств, которые она испытывала к мужчине под собой. С каждым хлестким мазком его пальца она взмывала все выше, с каждым толчком бедер — теряла все больше контроля.
— Каллен, — охнула она. Вершина неслась на нее, сердце колотилось где-то в ушах, в такт ее движениям.
========== Часть 11 ==========
— Бетани, — прохрипел он, глядя на нее лихорадочными глазами, толкаясь бедрами безо всякого ритма. Они тонули, дикие, безумные. Она даже чувствовала, как ее тело уже начинает болеть от нагрузок, хотя давление и удовольствие продолжали нарастать.
И в какой-то момент, казалось, его член вошел в нее просто идеально, и ладони его ощущались столь же идеально, и Бетани чуть не плакала, не в силах больше выдерживать все это. Все происходящее схлопнулось в один восхитительный, прекрасный миг, и она почувствовала, как Каллен под ней напрягся, и окончательно рассыпалась. Отчаянно всхлипнув, она выгнулась дугой, не в силах пошевелиться от накрывшей ее волны наслаждения; оно прокатилось по всему ее телу как волны по пруду, и Бетани услышала, как ее собственному вскрику измученного удовольствия вторит хриплый крик Каллена.
Она рухнула на него, и спустя секунду почувствовала, как он ее обнимает и целует в висок. Потерянно витая в медленно бледнеющей дымке удовольствия, Бетани задремала, даже как следует не подумав об этом.
***
Не только она жутко устала; проснувшись спустя неопределенный отрезок времени, Бетани поняла, что они все еще лежат на полу, переплетясь конечностями, мокрые от остывающего пота и с уже более спокойным пульсом в венах. Каллен все еще спал, и под его глазами виднелись еле заметные тени; пока это было возможно, Бетани позволила себе роскошь просто смотреть и позволить мыслям в голове быть.
Она совершила глупость. Ужасную глупость. Да, Изабела не замышляла ничего серьезнее шалости, когда устраивала эту маленькую ловушку, но Бетани могла бы быть сильнее. Нет, нет, она должна была быть сильнее. А теперь она поддалась не один, а два раза, и чем это для нее обернулось? Несколько синяков, парочка следов от укусов, и подходящий к концу срок годности ее свободы. Она почти физически ощущала, как удавка затягивается на шее, а высокие стены Круга зловеще довлеют все ближе.
Это не отменяло того факта, что между ними произошло нечто восхитительное, и что ее тело, несмотря на тупую боль между ног, по-прежнему гудело от удовольствия. Как не отменяло и того, что при виде спящего Каллена в Бетани ворочались беспокойные чувства, кололо тоскливое желание, которое она не могла выкорчевать. Спящий, он выглядел моложе, без обузы своей роли, которую он отложил на несколько кратких часов. Не в силах побороть порыв, Бетани протянула руку и легонько провела пальцами по его щеке; намек на щетину прошелся по ее подушечкам мягко и совсем не колко, а сам Каллен пробормотал что-то неразборчиво и подался навстречу ласке. Когда он пару секунд спустя открыл глаза, ее ладонь уже аккуратно лежала на его щеке.
Каллен на секунду напрягся, на полпути к тому, чтобы схватить ее за запястье, но потом узнал ее и расслабился.
— Бетани, — тихо начал он, а потом замолчал, сосредоточившись на чем-то поверх ее плеча.
Она слабо улыбнулась, тоже в замешательстве.
— Снова там, откуда и начали, полагаю, — прошептала она, чувствуя, как ее нижняя губа слегка подрагивает. — Все еще голые, все еще без выхода из этой комнаты.
Каллен не ответил, вместо этого нахмурился и приподнялся, опершись на локоть. Его молчание пугало, и Бетани и сама приподнялась.
— Каллен? — она прикусила губу, чтобы не сболтнуть какую-нибудь чушь.
— Книжного шкафа не хватает, — в его голосе отчетливо звучало подозрение. И когда его слова наконец дошли до нее и она резко обернулась, чтобы тоже посмотреть, он продолжил: — А вместо него теперь есть дверь.
Одного из шкафов действительно больше не было, как Каллен и заметил; вместо него Бетани увидела дверь из темного дерева, выглядевшую так, будто она всегда там была и никуда не пропадала. Бетани не сразу смогла вдохнуть, ошарашенная тем, что это подразумевало.
— Думаешь, это ловушка? — выдохнула она, уставившись на дверь, будто та в любой момент была готова превратиться в демона. — То есть… я перед этим все очень внимательно осмотрела, и двери там точно не было.
Нахмурившись, Каллен крепко сжал ее плечо, намекая на молчание, и аккуратно поднялся на ноги. Бетани постаралась в это время не пялиться, но, похоже, ее румянец выдал ее с головой. Но не смотреть было положительно невозможно — Каллен был настоящим произведением искусства. То, как его мышцы сокращались, когда он двигался, сплошное воплощение тщательного контроля и осторожных жестов, а уж его изысканно вылепленная задница…