— С трудом могу в это поверить, — охнула она, — учитывая, что ты все еще лежишь на мне.
— Бетани, определись уже, — зло отозвался Каллен, целуя сильнее ожидаемого, так, что царапнул зубами линию ее челюсти. – Сначала ты делаешь жалкую попытку меня соблазнить, а теперь ругаешься, когда я плачу той же монетой? Возможно, это мне стоит спрашивать, в какую игру ты играешь.
— Может, если бы ты выказывал мне немного больше уважения, а не «давай я доставлю тебе удовольствие, а потом оставлю прикованной к кровати», я и была бы склонна тебе поверить!
— Я был согласен ухаживать за тобой по всем правилам, — огрызнулся он, прихватывая зубами кожу на ее горле, и Бетани выгнулась ему навстречу. Каллен и сам казался не вполне властен над собой, если судить по его прерывистому дыханию и резким движениям. – После нашей встречи в Церкви я думал, что согласился бы рискнуть выставить себя дураком своими попытками добиться твоей симпатии. Но тогда я думал, что ты не более чем простая верующая девушка из Ферелдена, красивая и…
На слове «красивая» у Бетани в животе что-то кувыркнулось, но внимание она обратила на другое:
— Ты принял меня за простушку? – рыкнула она, заводясь с пол-оборота. — Рыцарь-капитан желал найти себе женушку из верующих глупышек, которая бы его обожала, не задавала вопросов и еженощно обслуживала? Ты это во мне увидел, да?
Она попыталась его столкнуть, но это было все равно что пытаться сдвинуть гору.
— Бетани, — начал он, хотя и резко, но все равно ох, как чувственно это прозвучало.
— Поберегите дыхание, капитан, — прошипела она, — поскольку наткнулись вы не на покорную дурочку. Я не собираюсь раболепствовать перед вашим нелепым эго.
Он снова ее поцеловал, что было весьма неожиданно, учитывая ее выговор в его адрес, но Создатель, Бетани не могла найти в себе сил на жалобы. На вкус Каллен был просто божественен, а то, что он мог сотворить одним своим языком уже доводило до греха. Когда он протиснул бедро между ее ног и потерся им о ее пах, Бетани всхлипнула, позволяя ему это вопреки — или благодаря? — своей злости.
Каллен водил ладонью вдоль ее руки, танцевал пальцами от локтя до запястья, туда и обратно. Когда он попытался переплести их пальцы, сердце Бетани немного затрепыхалось от того, как интимно выглядел этот жест. Какое-то время он сжимал ее ладонь в своей, целуя ее, выуживая из нее короткие стоны и хриплые вздохи, попутно сводя ее с ума.
Его задумку она раскусила на полсекунды слишком поздно.
Ключ оказался между ними, а лента перепуталась вокруг их ладоней. И он выудил его до того, как Бетани сумела его остановить.
Она напряглась, паникуя, и бросилась на Каллена в попытке схватить его руку, ленту, ключ, запястье, да что угодно. Но этого оказалось недостаточно; Каллен был быстрее, и он застал ее по-дурацки врасплох. И теперь у него был ключ, был этот проклятый Создателем ключ, и он собирался бросить ее, а она ведь целовала его и касалась его, позволила ему касаться себя и о, Андрасте, она выставила себя такой дурой, теперь он…
Он встал на колени, упершись ими по обеим сторонам ее бедер, и потянулся к изголовью, где цепи удерживали их на месте.
— Каллен, — просяще начала она, в ужасе от того, как дрожал ее голос, и борясь с наплывом стольких эмоций, что ей было больно дышать. — Ты не…
Щелкнул проворачиваемый замок, и на секунду ее запястье что-то потянуло, а потом… потом она стала свободна, и руку тотчас закололо от восстановившегося кровообращения. Бетани озадаченно уставилась на нее, ошеломленная важностью оказанного жеста, тем, что же означала ее рука, больше не скованная цепью.
— Что?
Щелкнул и второй замок, потом, с перезвоном, цепи окончательно упали с кровати… и вот уже Каллен стоит над ней на коленях, свободный, разминает затекшую руку — сильно затекшую, судя по его гримасам.
— Каллен, — прошептала она, внезапно уязвимая, внезапно запутавшаяся, потому что она понятия не имела, что значил подобный жест, сделанный этим мужчиной. Тем, кого она посчитала таким плоским, бравым защитником веры, который выполнял свои обязанности и вел простую жизнь; но в нем таились злость, страсть, непокорность и жажда, и он ее совершенно ставил в тупик. — Что ты делаешь?
— Ты не простушка, — сипло отозвался он, скорее даже прорычал. — Я этого не подразумевал. Наоборот. Ты, черт возьми, раздражающая и красивая женщина, и Создатель знает, мне следует оставить тебя в покое.
«Но я не могу». Он этого не произнес, но слова повисли между ними в воздухе.
Бетани облизала губы, неожиданно отмечая, что вокруг них постепенно нарастает напряжение, а также то, что они были оба свободны и практически голые.
— Поклянись, что ты не имела к этому никакого отношения, — тихо произнес Каллен, медленно прослеживая ладонями линии вдоль ее рук, вверх-вниз. — Поклянись, что ничего об этом не знала, и что не принимала никакого участия в организации этой нашей встречи.
Она снова дышала с трудом, пригвожденная к месту его прикосновениями и жарким взглядом.
— Клянусь, — всхлипнула она, закусывая губу, чтобы не застонать в голос.
Вспышка удовлетворения в глазах Каллена была весьма многозначительна.
— И скажи мне честно… ты когда-нибудь делила ложе с мужчиной? Может, с женщиной?
Она ни с кем даже не целовалась до этого дня. Таковы последствия, если есть в наличии двое излишне опекающих старших брата.
— Н-никогда, — выдохнула она, краснея и запинаясь.
Каллен медленно улыбнулся, сверкая диким триумфом в глазах, и это для Бетани оказалось слишком — она все-таки застонала, содрогаясь мелкой дрожью в ответ на легкие танцующие касания его пальцев.
— Что ж… возможно, с этим я все-таки смогу помочь.
Бетани не сумела удержать его взгляд, она отвернулась и неуверенно вдохнула:
— Каллен, я… — ее нижняя губа слегка задрожала, и Бетани чуть не застонала от смущения. — Это какой-то трюк? Не так давно ты не был так… рад этой идее.
Он тихо хмыкнул, и звук этот показался Бетани чувственным и опасным.
— Ты считаешь, что жизнь храмовника также требует от меня жизни священника, — и он опустился, уперся согнутыми в локтях руками по обеим сторонам от ее головы; Бетани нервно пискнула, когда он весьма однозначно и с большей силой, чем раньше, протиснул бедро между ее ног. — Ты думаешь, мужчина не может жаждать удовольствия только потому, что служит Невесте Создателя?
От одних только слов у Бетани спирало в груди, но когда она снова посмотрела на Каллена, в глазах его читались только пламя, секс и желание.
— И ты хочешь… сделать это… со мной?
Губы Каллена изогнулись в ужасно очаровательной улыбке:
— Почему нет?
Едва ли это было признанием в искренней любви, но чего она ожидала? Они не были двумя душами, нашедшими друг друга, как в конце одной из порочных историй Изабеллы; они жили в реальной жизни, а не в выдумке, и Бетани совершенно не считала себя настолько же наглой, как те героини. Из этого и произрастала ее жалоба:
— Я с трудом могу представить, что возможность для подобной… легкомысленности возникает так уж регулярно, — прошептала она, мысленно пиная себя за излишнюю формальность своего голоса. — Зачем тебе тратить время на кого-то неопытного? Ты мог бы выбрать любую в Цветущей Розе, и уж они по крайней мере будут знать, что делают.
— Как для той, кто не далее как десять минут назад из кожи вон лезла, чтобы выглядеть соблазнительно, тебя воистину сложно соблазнить, — его дыхание обдало ее щеку, когда Каллен мягко и медленно поцеловал ее в самый уголок рта, коротко мазнув языком по ее губам.
Несколько неуверенно Бетани подняла ладони, нервно замерев над плечами Каллена, прежде чем коснуться обнаженной кожи. Он был теплым, таким теплым, и мышцы интригующе перекатывались под ее ладонями, когда он наклонился и лизнул линию вдоль ее челюсти.