Реборн прожёг его взглядом:
– Насколько я понимаю, Десятая ужасно обрадуется, если появится тот, на кого она сможет спихнуть эту ответственность.*
– Десятая? – поразился Савада, – Женщина? А разве её не должны были называть Одиннадцатой?
– Должны, но титул не прижился, – ухмыльнулся наставник, – к тому же, официально ты так и не принял дела, по дурости погибнув в самый ответственный момент! Поэтому не тяни время, Тсуна, идём.
Парень с сомнением посмотрел на протянутую руку. Кажется, эмоции такой силы он испытывал только в детстве! Как мечтал когда-то Тсунаёши, что наставник признает его равным, оценит его усилия! Как хотел добиться уважения Реборна… И вот он, шанс! Но…
– Я не могу, Реборн, – покачал головой парень, отступив на шаг. – Правда, не могу. Знаю, ты хотел сделать из меня достойного босса Вонголы, но этого не будет. Я погиб в том мире, этот путь больше не для меня.
– Снова сбегаешь от ответственности? – нахмурился Аркобалено Солнца.
Тсуна покачал головой:
– Напротив. В этом мире отец пропал, и мама осталась одна. А я… мой двойник пролежал в коме очень большой срок. Она просто не переживёт ещё одного исчезновения, ведь нет никого, кто мог бы заменить меня здесь, как я заменил её сына, верно? Кроме того… у меня появились некоторые обязательства.
– Например? – холодно посмотрел на него репетитор. – Что может быть выше твоего долга перед Вонголой?
– Я обещал твоему двойнику помочь кое в чём… К тому же, Реборн, Вонгола не так уж во мне нуждается, если нашёлся человек, способный занять моё место. Она ведь справляется, эта Десятая?
– Лучше, чем я ожидал, – скривился мужчина. Тсуна не мог знать, что сейчас он очень быстро анализировал услышанное, и аргумент с Савадой Наной показался ему не самым значимым. Поэтому он вперился в Саваду взглядом и потребовал: – а теперь объясни-ка мне кое-что, ученик: если я правильно понял, ты не совался в мафию после пробуждения, верно?
– Верно, – согласился Тсуна, чувствуя, как засосало под ложечкой. Интуиция вдруг проснулась от спячки и заявила, что Савада нарвался.
Реборн словно сделался больше. Его тень удлинилась, а от мужчины повеяло чем-то жутким.
– Тогда каким это образом ты привлёк внимание моего двойника?
– Эм… случайность?
– Конечно же, случайность, – согласился пугающий Реборн, – и неприятности тебя находят сами, а не ты в них по глупости и идиотской привычке всех спасать вляпываевашься. И что же ты моему двойнику пообещал?
Реборн был прав, как всегда, и Тсуна действительно сам привлёк внимание его двойника: дважды или даже трижды, если кроме оклика в баре и той драки из-за девушки считать и тот момент, когда он выбрался из пут и приковал самого Реборна. Если первые два пункта киллер ещё мог спустить на тормозах и всё-таки оставить Саваду в покое, то после третьего закусил удила. Но признаться в этом сейчас было чем-то, сродни самоубийству.
– Да всё нормально, правда! Я просто немного помогу ему в расследовании, а после он поклялся оставить меня в покое.
– В самом деле? – и почему Тсуне слышится ирония в этом вопросе? – Я бы на твоём месте на это не рассчитывал: если мой двойник хоть немного похож на меня, он не оставит тебя в покое, пока не получит то, чего хочет.
Тсуна вдруг вспомнил, как тот Реборн лечил его руки, и подумал, что не очень-то ему и хочется, чтобы киллер выполнил своё обещание на сто процентов. Стоило только вспомнить те (очень невинные, правда) знаки внимания, что мужчина оказывал ему, и перестать, наконец, оправдывать их чем-то иным, как щёки залила краска.
Этот Реборн, о котором Тсуна как-то подзабыл, вдруг прищурился, оценивая ещё более глупый, чем обычно, вид ученика и мечтательный блеск глаз. У него, конечно, не было гиперинтуиции, но уж больно реакция характерная.
– Так, – заявил он, – я вдруг понял, что не хочу знать, какие отношения тебя связывают с моим двойником. И не смей даже пытаться меня переубедить или начать оправдываться, иначе наверняка скажешь то, что я слышать не хочу, понятно?
– Хи! Реборн, о чём ты вообще думаешь? – покраснел ещё сильнее Савада.
– Никаких оправданий, ученик. Вообще. Или мне перейти к более весомым аргументам? – самым весомым аргументом Реборна по-прежнему оставался пистолет.
– Эм… нет, не стоит, – промямлил Тсуна.
– Хорошо, – удовлетворился ответом мужчина и строго спросил: – Ты уверен в своём решении? Остаёшься в этом мире?
Тсунаёши кивнул:
– Да.
– Жалеть не будешь? – вкрадчиво уточнил репетитор. – А как же твои друзья, Хранители?
– Они уже взрослые люди и могут о себе позаботиться, – твёрдо сказал Тсуна. – А я нужен здесь.
– Ну-ну. Просто незаменим, верно? – насмешливо спросил репетитор, но вдруг стал серьёзным. – Что ж, это твой выбор, Тсуна. Вряд ли мы когда-нибудь встретимся, так что я могу со спокойной совестью сказать тебе: ты был лучшим моим учеником, и я горжусь тобой.
Тсунаёши задохнулся от этого признания. Он всё ждал, когда репетитор усмехнётся или скажет что-нибудь язвительное, но тот только кивнул на прощание и повернулся, чтобы уйти.
– Реборн! Спасибо тебе! – крикнул Тсуна, понимая, что они действительно больше не встретятся. – За всё!
Репетитор только махнул рукой, мол, проехали. Он уходил и больше не оглядывался назад…
Тсуна открыл глаза, чувствуя, как по щекам стекают слёзы. Но почти сразу же ему стало вовсе не до сентиментальности: Реборн, который никогда не был его репетитором, со странным выражением лица смотрел на Саваду, наведя на него пистолет.
– Что-то случилось? – осторожно уточнил парень, мысленно костеря Реборнов всех миров, ведь покоя от них не было ни днём, ни ночью.
– Ты говорил во сне. Кричал, – лаконично отозвался мужчина. В полутьме раннего утра было заметно пролёгшую на его лбу морщинку.
– Да? – запаниковал Тсуна, но постарался не подавать виду. – Говорил что-то конкретное?
Реборн хмыкнул:
– Звал меня.
Савада едва сдержал вздох облегчения. События этой ночи выбивали его из колеи не меньше, чем события предыдущего дня. Просто удивительно, что они две недели мирно мотались по гостиницам, а потом все возможные неприятности случились за одни сутки.
– Ну, это логично, – легкомысленным тоном отозвался Тсуна, – учитывая, что в последнее время именно с тобой связаны все самые… впечатляющие события моей жизни. Странно, что мне раньше не снилось ничего подобного… И, может, ты уберёшь пистолет?
– Хм, – удивительное дело, но мужчина просьбу выполнил. – Кажется, тебе стоит сегодня отдохнуть.
– А что, ты планировал что-то серьёзное? – зевнув на последнем слове, уточнил Савада, постепенно отходя от пережитого стресса.
– Нет, ничего.
Если бы только Тсуна не был так сосредоточен на осмыслении новой информации, подкинутой репетитором, возможно, интуиция подсказала ему, что Реборн лукавит. А может, и нет, ведь задуманное им не было прямой угрозой жизни, да и ложью было лишь наполовину.
Но, получив официальное разрешение отдыхать, Тсунаёши зарылся носом в подушку и начал медленно уплывать в царство Морфея.
– Кстати, Тсуна, – чёрные глаза внимательно смотрели за почти уснувшим парнем, – что тебе снилось?
– Отец, – пробормотал Тсуна и сладко засопел.
Реборн постучал пальцами по столу. Перевёл взгляд на вернувшегося совсем недавно Леона.
– Ну, и что ты теперь скажешь?
Хамелеон пробежал по столу до руки хозяина, а потом изогнул хвост вопросительным знаком.