– Тогда, Тсу-на-ё-ши, – Реборн обошёл кровать и, подсунув одну руку под спину своего «пациента», помог ему снова удобно устроиться на подушках, – считай, что оно у тебя есть.
Позволив себе задержать вторую руку на груди Тсуны, мужчина встретил пристальный взгляд, проверяя, правильно ли он понял. Парень слабо улыбнулся и на миг опустил ресницы. Дева Мария, почему с ним нельзя просто поговорить словами через рот, чтобы он не пытался сбежать и сделать вид, что ничего не понимает? Савада, сплошное недоразумение…
– А теперь прекращай строить из себя мученика и дай мне, наконец, возможность вылечить твои руки, – проворчал мужчина, отстраняясь. И пригрозил: – Потом обсудим всё остальное.
– Я запомнил, Реборн, – посверлив его строгим взглядом, согласился Тсуна и снова закрыл глаза, полностью доверяясь этому человеку.
========== 18. ==========
Тсунаёши старательно делал вид, что спит. Он подозревал, что его давно раскрыли, но игра в «я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь» была их любимой. Судя по звуку шуршащей одежды, этот жаворонок давно проснулся, и Тсуна даже не удивится, если узнает, что Реборн успел выполнить в Токио какой-нибудь заказ, пока он сам безмятежно спал в том же гостиничном номере (и, кстати, Аркобалено действительно вычел сумму за предыдущий номер из счёта Тсуны!). Мужчина чему-то усмехнулся, пригладил наверняка растрёпанные после сна волосы Тсунаёши, и парню потребовалась вся сила воли, чтобы не потянуться за прикосновением. Он спит. Спит, а не улыбается!..
Савада никогда не думал, что ему чего-то не хватает в жизни. У него была Семья, друзья и обязательства, были деньги и власть, были любовницы, поклонники и ненавистники, он успел многое попробовать в свои двадцать с небольшим. Но… В том мире на него давила ответственность, Тсунаёши нужно было соответствовать образу Десятого Вонголы, и даже самые близкие люди смотрели на него, казалось, сквозь призму его положения. Гокудера? Всегда называл его Джудайме. Такеши? Признал его как своего босса. Мукуро или Кёя? Приходилось соответствовать их ожиданиям, если Тсуна хотел, чтобы они подчинялись. Что говорить о Хранителях, если даже Емитсу, его родной отец, принял его в качестве босса, а не сына! И Реборн… репетитор никогда не позволял ему забыть о своём положении. Казалось, что киллер легко бы принял даже приказ Тсуны устранить его или всех Аркобалено разом, если бы это пошло на пользу Вонголе, но попытку сблизиться жёстко пресекал. Та короткая встреча во сне была единственным признанием, что Тсуна для него не просто очередное задание.
И только в этом мире Савада понял, как ему не хватало признания его собственных достоинств и недостатков. Здесь Реборн не требовал соответствовать – он удивлялся, когда Тсуна откалывал что-то необычное, ворчал, когда Савада косячил, но не пытался переделать по своему представлению, подгоняя под лекала идеального босса. И сам не пытался притвориться кем-то другим.
В этом мире Тсунаёши познакомился с живым человеком, настоящим Реборном. У него был отвратительный характер, ужасное чувство юмора (впрочем, это Тсуна и раньше подозревал), нервная и опасная работа, которую он, тем не менее, любил, как бы пугающе это ни звучало. Зато Реборн лучше многих мог заставить выбраться из бездны жалости к себе, помочь советом или делом, а ещё, даром, что свободный киллер, не понаслышке знал, что такое верность.
Матрас чуть прогнулся под весом чужого тела, и Тсуна даже затаил дыхание: что дальше?
Реборн погладил большим пальцем ладонь парня. Нежная, молодая кожа была очень чувствительной, и у Савады от этого простого жеста что-то перекувыркнулось в животе и взорвалось праздничным фейерверком. Пульс зачастил, и притворяться спящим стало бессмысленно – палец Реборна как раз лежал там, где удобнее всего прощупывать частоту сердечного ритма.
Тсуна открыл глаза. Выглядел мужчина задумчивым, и продолжал гладить его ладонь. Очень захотелось накрыться подушкой, потому что происходящее отчего-то сильно смущало. О чём он думает?
– Больше такого не повторится, – мужчина поднял голову, поймав взгляд Тсуны. – Если, конечно, ты не забудешь надеть свои новые перчатки, когда соберёшься полетать.
– Не забуду, – сглотнув, пообещал парень.
Надо сказать, в этот раз лечение заняло больше времени, но и повреждения были намного серьёзнее. И Реборн сдержал слово, по крайней мере, Тсуну он не приковывал, только стоило бы учесть, что с обожжёнными руками не окажешь серьёзного сопротивления. И что обыденные мелочи могут превратиться в пытку или будут недоступны. Так что, формально выполнив обещание, Реборн вдоволь отыгрался на нём, и кормление с ложечки было ещё не самым худшим!.. Хотя, на самом деле, возмущался Тсунаёши больше напоказ, а чужая забота, пусть и приправленная насмешками, была приятна.
Под непривычным – серьёзным, но не враждебным – взглядом Реборна Тсуна терялся, не зная, что сказать. Аркобалено явно хотел поговорить, но Савада боялся, что этот разговор всё испортит. Окажется, что он, как обычно, себе напридумывал, а Реборн пошутил. С него бы сталось… Так что, не выдержав смущающей паузы, парень сел и, недолго думая, ткнул мужчину под рёбра, сбивая серьёзный настрой:
– Тебе никогда не говорили, что нельзя лезть в постель в уличной одежде?
Брови Реборна приподнялись. Во взгляде отразилось весёлое недоумение. Словно желая уточнить, он спросил:
– Хочешь это исправить?
– Ага, было бы неплохо, – зевнул парень, не подозревая подвоха.
– Хм, – Реборн упал на спину, раскинув руки в стороны и не обратив внимания на возмущённый вскрик Тсуны, не успевшего убрать ноги.
– Куда?! Ты что, специально? Ты в этом пиджаке кого-нибудь убивал уже, а? Что за манеры…
– Знаешь, Тсунаёши, – повернув голову к нему, насмешливо ответил мужчина, – ещё ни один человек не пытался так настойчиво и изобретательно меня раздеть.
– Хи-и!
Попытавшегося вылететь из кровати Тсуну, красного от смущения, поймали за ногу.
– Что, уже передумал? Испугался?
– И ничего я не… – парень осёкся и возмутился: – Хватит пытаться взять меня на слабо!
Реборн притворно вздохнул:
– Если перестану пытаться, ты так и будешь каждый раз сбегать и сидеть до посинения в душе.
Вместо ответа Тсуна запустил в него подушкой.
– Это что такое было? – недоумённо спросил Реборн, отбив «снаряд» и тут же попав под следующий. – Очень по-взрослому.
– А ты отбейся сначала, – пропыхтел Тсуна, пытаясь дотянуться до первой подушки, потому что снаряды кончились.
Реборн фыркнул и моментально сменил положение, перевернувшись и повалив Тсуну на кровать.
– Предпочитаю устранять причину, а не следствие, – сообщил мужчина, нависнув над Савадой.
Тсуна завороженно смотрел в чёрные глаза, пока сердце (совсем как в девчачьей манге!) неправдоподобно громко стучало в ушах. Нужно срочно отвлечься, он же не влюблённая старшеклассница!
– Ты всё ещё в уличной одежде, – наморщил нос парень.
Реборн ухмыльнулся:
– А ты, кажется, собирался это исправить.
А вот теперь уже точно нельзя сказать, что ему кажется! И приглашение в голосе мужчины ему тоже не чудится. В конце концов, что он, правда, как старшеклассница?
– Этим и займусь, – согласился Тсуна и перешёл от слов к делу.
Леон, наблюдавший за ними, совсем по-человечески закатил глаза: люди, наконец-то, разобрались и перестали ходить вокруг да около. Правда, уже скоро хамелеон предпочёл ретироваться из номера, подальше от этих странных существ, которые даже из брачных игр устраивают что-то непонятное…
***
Конечно, всё было не так уж просто. Тсунаёши пришлось несколько раз объяснять и доказывать Реборну, что он действительно не желает иметь ничего общего с мафией. Даже как свободный киллер. Он хорошо знал, как это бывает: коготок увяз – всей птичке пропадать, и рано или поздно кто-нибудь бы выяснил о его кровном родстве с Джотто Вонголой.