Савада вынужденно знал о разработках мафии, куда более эффективных, чем все «сыворотки правды» и «обнаружители лжи» спецслужб. Потому что разработки лабораторий мафиози учитывали существование Пламени. Обычно они не давали осечек, фокусируя внимание допрашиваемого на задаваемых вопросах и награждая его непреодолимым желанием поделиться самыми мельчайшими деталями с благодарными слушателями. При этом допрашиваемый был уверен, что рассказывает это самому близкому и достойному доверия человеку.
Осечки случались редко и были напрямую связаны с силой Пламени (и силой воли соответственно, так как одно всегда зависело от второго). Например, Аркобалено и пригрезившийся Тсуне Бьякуран смогли бы или игнорировать вопросы, или забросать слушателя ненужными деталями, при этом не раскрывая суть. Рокудо Мукуро, посмеиваясь, однажды рассказал, как умудрился даже в более чем обычно помрачённом состоянии рассудка свести с ума тех, кто проводил допрос, и воплотить в реальность кошмары охраны. Учитывая, что это случилось как раз в промежуток между уничтожением Эстранео и знакомством с Семьёй Ланчии, достижение впечатляло.
Так что Тсуна, как выяснилось вследствие тренировки «любимого» репетитора, под действием наркотиков теряющий контроль над Пламенем, вспоминающий детство и воображающий себя роботом, стремящимся уничтожить человечество, большим исключением не был. Другое дело, что не каждый мог позволить себе испытать такое средство на первом попавшемся подопытном, но Тсуна верил в Реборна: тот вполне мог себе это позволить в его мире, и не было никаких причин считать, что в этом он устроился хуже. Зато стало понятно, откуда появились подпалины.
– Придётся нам с тобой обойтись традиционными методами, – сообщил Реборн.
Тсуна знал этот тон. Обычно это предвещало особую гадость от репетитора, какое-нибудь невыполнимое задание вроде спасения мира от катастрофы, например. Что киллер может сделать с человеком, чьё здоровье и жизнь ему не жаль и за которого не будет мстить Вонгола, предполагать не хотелось.
– Я не люблю пытки, – закатывая рукава белой рубашки, доверительным тоном сказал мужчина, и Тсуна позволил себе недоверчиво хмыкнуть – репетитор был тем ещё садистом. – Почему бы нам не обойтись простым разговором? Я спрашиваю, ты честно отвечаешь – и ни у тебя, ни у меня не возникает никаких проблем.
– Давай, – попытался пожать плечами Тсуна, чувствуя, как снова начинает уплывать сознание. – Всё равно я… не знаю, почему здесь…
Удар по лицу был действительно болезненным, но здорово отрезвлял. Кажется, кое-кто даже воспользовался ради этого Пламенем Солнца. Правда, больше всего Савада хотел бы проснуться в студенческом общежитии, а не на допросе у того, кого знал как лучшего киллера и бывшего учителя. Даже понимая, что этот Реборн никогда не был с ним знаком, Тсуна не мог поверить в происходящее. То есть, репетитор был жесток, мог творить страшную дичь, но это всегда было на пользу самому Тсуне, даже если Саваде и не хотелось этого признавать. Настоящий допрос и пытки от рук его двойника просто не укладывались в голове!
– Итак, кто ты? Как тебя зовут?
– Савада… Тсунаёши, – морщась и с трудом выдавливая слова, отозвался парень, – студент первого курса… Тодай.
– Как ты оказался барменом?
Где-то глубоко в душе Тсуна удивился вопросу, но послушно ответил:
– Искал подработку… чтобы не отвлекала… от учёбы. Увидел объявление, – пока ему даже не требовалось врать. Всё это Реборн мог узнать и сам, просто понаблюдав за ним и спросив пару человек. – Едва уговорил… принять меня.
– Почему именно этот бар?
Тсунаёши заставил себя сосредоточиться на лице мужчины, чтобы понять, о чём тот думает. Савада всё никак не мог сообразить, как умудрился вляпаться в это дерьмо.
– Название… понравилось.
– Кто тебя учил? – внезапно сменилась тема «беседы».
– Чему?
Уголок губ Реборна дёрнулся, и он конкретизировал вопрос:
– Кто тебя учил управлять Пламенем?
– Каким… Пламенем? – решил закосить под дурачка Савада и в следующий миг уже тряс головой и пытался разогнать перед глазами звёздочки от очередного удара.
– Не строй из себя идиота, – почти доброжелательно посоветовал Реборн. – Давай-ка ещё раз: кто учил тебя управлять Пламенем?
– Я… сам.
– Не верю, – отозвался мужчина, но удара почему-то не последовало.
Тсуна решил, что это хороший знак и поспешил развить тему. Тем более что у него было, на что списать изменения:
– Вышел… из комы… после аварии. Заметил, если злюсь… или боюсь… оно само появляется. Только никто… не видел.
– Как любопытно! До чего же тебе повезло с этой комой: и мозги появились, и знания, и Пламя. А Савада Нана в курсе, что случилось с её сыном?
Вот это был удар по больному. И даже зная, что не должен позволять себе так реагировать, Тсунаёши поднял голову и очень внятно прошипел:
– Не с-смей трогать мою мать!
Лицо Реборна не изменилось ни на йоту. Но Тсуне, очень долгое время общавшемуся с его двойником, вдруг показалось, что тот ожидал какой-то другой реакции. Однако мужчина быстро взял себя в руки, подводя своеобразный итог их короткому разговору:
– Итак, мальчишка-неудачник попадает в кому, выходит из неё через полгода, открывая в себе Пламя и недюжинные знания школьной программы. Поступает в один из лучших университетов Японии, параллельно устраивается на работу в один из баров, подконтрольных Вонголе, а после этого наши люди начинают погибать на самых рядовых операциях. Сам понимаешь, как это подозрительно звучит?
О, вот теперь, Савада, пожалуй, понимал! Ещё лучше он понимал, что всё-таки редкостный идиот и валить надо было из этого бара, ещё когда он только увидел название. Это же надо было так лохануться! Ах, ностальгия, ах, от судьбы никуда не денешься! И-ди-от. Клинический.
– Допустим, – вкрадчиво продолжал Реборн, – ты и вправду Савада Тсунаёши. Тогда тебе ничего страшного не грозит. Просто скажи, кто велел тебе шпионить за Вонголой. Ты ещё неглубоко увяз во всём этом, у тебя ещё есть шанс на нормальную жизнь.
Он врал, хотя мальчишка, которым Реборн его представлял, мог бы и купиться. Но дело было даже не в этом.
– Я о Вонголе… от тебя в первый раз услышал, – сформулировал Савада на грани лжи и правды. От такой встряски в голове несколько прояснилось – ровно настолько, чтобы Тсуна прочувствовал накатывающее на него отчаянье. Как, ну как ему выкрутиться из этой ситуации? Ни один здравомыслящий человек не поверит в его историю. А даже если и поверит, получится ещё хуже: тогда шансов выжить и не оказаться связанным обязательствами почти не останется.
Реборн уже собирался что-то сказать, когда его отвлёк телефонный звонок. С нечитаемым выражением лица он куда-то вышел, но до Тсуны всё равно донеслась его ругань на нескольких языках.
– Тебе повезло, – сообщил мужчина, вернувшись, – у тебя есть пара часов на то, чтобы обдумать своё положение. Советую всё-таки рассказать мне правду.
И вышел. Тсуна застонал. У него была пара часов, да, но на то, чтобы придумать, как отсюда сбежать. Наркотики, почти вежливый допрос и всего-то пара ударов – пока ему везло, но Савада прекрасно знал о том, как события будут развиваться дальше. В конце концов, проводить допросы его тоже учили.
Пламя, что было ожидаемо, не отзывалось. И дело было не только в наркотиках, но и в цепях, которыми скрутили руки: учитывая, что и ноги, и торс были привязаны верёвками, это было как минимум странно. К тому же, Тсуна прекрасно знал, что Аркобалено Тумана свои цепи создал не с нуля, а попытки удерживать носителей Пламени против их воли начались не в XXI веке. Зато верёвки как путь освобождения выглядели перспективно.
Сколько он сидел на жёстком стуле Тсуна сказать не мог. Раскалывалась голова, очень хотелось пить, и он успел несколько раз проклясть Реборна, так бездарно истратившего воду. Мокрая одежда тоже радости не прибавляла, как и мокрые узлы верёвки, затянувшиеся ещё сильнее. Мужчина, вполне возможно, что даже специально, сильно усложнил ему жизнь устроенным аттракционом «Полей Саваду водичкой». Разумеется, в комнате, по крайней мере на виду, не лежало ничего, что могло бы ему помочь. Да и вообще тумбочка, диван и стоящий в дальнем углу старенький телевизор как-то не вдохновляли.