- И каково ему получить шишку дважды? – последовал знакомый недовольный голос.
- Нежелательно, конечно, но что предлагаешь, познакомиться с ним? – заступилась брюнетка.
- Тем временем он нас сдаст. – Огласил курчавый.
- Теперь… я сожалею об этом, – раскаивалась Нона словно приговорённая. – И ни слова больше!
Разумеется, у старшего не нашлось, что сказать, но… как не странно тащить в постель старика, очевидно, было надо.
Кроме того куда-то смылся курчавый, между тем на верхних полках затряслись различные фигурки животных, птиц. Компания старательно осмотрелась по углам, отдельно осмотрела стол, потом полки. Комната переполнена ими. Одно существо прямо как настоящее в перьях точных вырезов испугано таращилось на них и жаждало, если б могло, напасть… и, раз на то пошло, похоже на то, что ему натерпелось спорхнуть с полки и изрыгнуть карканьем пламя, а то и вовсе исцарапать незваных гостей.
Обмен взорами продлился ровно до нарушения тишины. Вызванные местом галлюцинации почему-то в действительности не смотрелись, а слышались воем и сиреной отдалёно где-то за дверями. Дети насторожено оглядывали спины, никто не трогал их, а они уже чувствовали себя связанными. Прежние стены изменились до неузнаваемости. Пахло дурно.
- Ну, слышите? – кто-то спрашивал шёпотом.
И дышал смачно… и иногда урывками. Те косо переглянулись и снова за спины, а потом на фигурки. Особенно упорному осмотру подверглась статуэтка существа похожего на грача, лесной обитатель отбывал срок на старой полке хижины старого рыбака жаркого материка. Видать подарена мрачным собратом. Что ж, статуэтка их заставила поднять брови, удивительная штуковина.
- Ну, коли мы сидим взаперти, гораздо правильней будет, если мы затаримся стариковской коллекцией, ему она без надобности, и также быстро исчезнем. – Рекомендовал старший и облокотился о ближайшую полку с горшком кактуса, ощущая, что это придаст большего шарма его пунктуальности.
Горшочек с кактусом смирно полетел прямиком к нему под ноги, почти рядом с хозяином, точнее наравне с лицом, чудо, что не разлетелся осколками, всего лишь ударился о пол и рассыпал землю до голых корней зелёной колючки и, несомненно, старший наступил на него.
И ему хоть бы что! Босой ногой наступил, а как терпит! После такого кто-то да должен купить ему сандалии.
Возле старшего сидел укутанный в плед, пропавший недавно курчавый младший, и почти не высовывался и шептал всем прятаться.
Ещё бы пристало им прятаться. Старик, который вовсе не помер, как должно, подремал и в меру, очухался, и встать хочет. Лицо старое поморщилось от наведенной пыли. Он всё медлил открывать глаза: то ли от осознания, что кто-то не успел спрятаться, то ли после погружения в сон от подачки в голову.
Хорошо хоть оклемался! Такой весь из себя бодрый, словно так и надо. Первую минуту уставился на рассыпанный горшок.
М-да!
Горшок спасся.
Марти показал зубы так – а возможно показал и скрыл, - будто тоже слышал сирену и наблюдал за статуэткой, когда все переключились на неё. Неприятные воспоминания вызывала эта диковина, определёно с чем-то связанная и прочно, думал он. Недаром пахнет, как пахнет птичьей клеветой и устрашает, как одомашненное осиное гнездо. Правда, днём гораздо реже. Солнце встаёт, и раскрывается известный на весь дом бардак.
Старик Марти был сам по себе, принципиально верил в привидения. Когда же он вполне различал в темноте, то не ожидал мешка свёрнутого в тонкий фибра плед. Старший положился на экипировку курчавого и всё-таки позволил вычислить себя и приблизиться. Собственно, надеялся миновать чего похуже молотка и не по голове, если не воспротивится и что-то не предпримет.
А принимать ничего не пришлось. Кроме того, только Марти успел приблизиться, соответственно тут же вооруженная фигура, действуя чрезвычайно, как только свойственно Ноне, обратила на старика сковородку. Он тотчас подкосился и без сопротивления лёг на пол наравне с раздавленным кактусом.
Предварительно Нона пряталась в соседней комнате и как вовремя подоспела и совершила следующее.